такой же шляпе и точно такой же черной мантии с фиолетовым подбоем. Он активно размахивал руками, очевидно, что-то громко крича низким старческим голосом, а его высокая шляпа все так же грозила упасть с затылка после каждого нового взмаха длинными руками с широкими рукавами. В такт каждому взмаху этих самых рукавов с противоположной стороны стены в воздух взмывали огромные каменные глыбы, и, плавно паря, перелетали через стену, после чего, все так же плавно, опускались в ряд подобных им. Все вместе они образовывали строение, походившее на мост, бравший свое начало у небольшого озера неподалеку от башки, и уходившего за высокую городскую стену, у которой собрались сотни, или даже тысячи зевак, аплодировавших при каждом новом взмахе рукавов старика на стене.
– Эх, Йорик, – проговорил старик, вытирая вспотевший и поблескивающий на ярком солнце морщинистый лоб, – когда ты уже поймешь основы волшебства? Мне надоело все делать самому. Помощи я могу дождаться разве что от своей собственной копии, которую мне приходится создавать. А все потому, что ты и тебе подобные слишком твердолобы, чтобы понять.
– Понять что, Канцлер? – спросил Йорик, гордо выпрямившись еще сильнее, хоть это уже и не было возможным.
– То, что под лежачий камень вода не течет. Вон, даже акведук пришлось соорудить. Чтобы вы, наконец, поняли эту простую истину.
Сидевший напротив мужчина, напоминавший больше камень, нежели человека, пристально смотрел в глаза арестанту, извлекая из-под стола все новые и новые предметы. Вслед за черным кожаным бумажником на холодную металлическую, отполированную до блеска, крышку стола аккуратно опустился перочинный нож, погруженный в герметичный целлофановый пакет, отдельно четки в виде браслета, отдельно бусы из того же камня, и еще небольшую металлическую пластинку с выдавленным на ней изображением. Он на мгновение задержал последний предмет перед глазами, после чего, все так же беспристрастно взглянул на сидевшего напротив. И хоть на его каменном лице не пошевелился ни единый мускул, во взгляде отчетливо читался вопрос.
– На удачу, – ответил молодой человек, пожав могучими плечами.
Мужчина будто бы вспомнил о чем-то важном, что ускользнуло из его памяти и, снова запустив руки под стол, извлек еще один целлофановый пакет, в котором был длинный и тонкий предмет, очевидно, изготовленный из дерева или похожего материала. И снова этот взгляд. Он словно считал ниже собственного достоинства добавлять к нему какие бы то ни было эмоции, а адресат, которому этот взгляд предназначался, непременно должен был наделить его посылку смыслом. При том, обязательно правильным и подходящим. Тут второго быть не могло по определению.
Арестант не торопился с ответом. Он медленно переводил взгляд с закованной в пакет палочки на каменное лицо мужчины и обратно. В его голове было столько мыслей, столько способов он себе представил, как с помощью этого самого предмета высвобождается из оков, приковывавших его к ножке стола, а потом делает страшные вещи, которые, в сущности, страшными являлись
