и старшим назначил заштатного Сергея Тамарского, нарисовав ему красивую перспективу личного ходатайства по поводу его увольнения и статуса участника ликвидации аварии на ЧАЭС в качестве дембельского бонуса. А нам за работы в ЧЗО даже в начале 90-х этот статус присваивали, ибо период полураспада у ядерного топлива очень длинный, и фонят источники альфа-бета-гамма излучения исправно.
Так вот, Серёжа поначалу согласился, подготовили Приказ по части соответствующий, отобрали бойцов из числа прибалтов и вменяемых воинов из других рот, выделили транспортную машину «Урал-4320» с тентом, дорожники представили своих солдат и технику: 2 тягача КрАЗ-255Б от тяжёлых механизированных мостов с прицепами – трейлерами, два бульдозера Т-130М, КАМАЗ-самосвал. До отъезда оставалось пару суток, и тут Сергей включил заднюю передачу и отбывать в ЧЗО наотрез отказался. В итоге, поехал я с командировочным предписанием, в котором было указано всё, кроме личности командируемого. И в Приказе батальонном осталось место для внесения данных счастливчика.
Бойцам выдали подменное зимнее обмундирование и ОЗК, одеяла, усиленные СРП, сало, чеснок, лук. Я второпях особо собираться не стал, одел свитерок шерстяной и «афганку» зимнюю, захватил из закромов наших консервов разных, да и готов уже. И поехали мы…
Из ППД в Броварах, в объезд Киева на населенный пункт Ораное Иванковского района Киевской области. Там находилась Чернобыльская квартирно-эксплуатационная часть, в которой мы должны были разместиться и орган власти, в котором отмечали командировочные документы.
Ехали мы трудно и очень долго, потому что медленно: с трейлерами в колонне особенно не погоняешь. Выехали около 9:00 по Киеву, приехали в Ораное уже в ранних зимних сумерках, около 15:30, 125 км ехали более 6-ти часов. Бойцы в кузове «Урала» порядком задубели, но это был ещё не конец пути: надо было найти начальника КЭЧ и решить вопрос с размещением. Мудрый старший прапорщик эту миссию взял на себя, воинского начальника нашли в сельсовете, там же и все документы оформили сразу, то есть поставили подписи, скрепили печатями, остальные мелочи на наше усмотрение.
В Чернобыльской КЭЧ находились постоянно её начальник – худющий подполковник с воспаленными глазами и нездоровым коричневым цветом кожи, а также четверо вольнонаемных: водитель ММЗ, кочегар, электрик и сантехник, он же сварщик. Люди получали очень приличные зарплаты и стремительно теряли здоровье. Загнали мы технику на территорию части, пошли размещать личный состав и сами угол себе искать. Тридцать лет прошло уже с той поры не весёлой, а перед глазами всё стоит этот Клондайк перманентно радиоактивный, эта разруха, грязь, холод и отдаётся болью в суставах убитых нечеловеческая усталость этих трудных дней и ночей.
И пошли мы за энергичным начальником КЭЧ размещать личный состав и размещаться самим. Территория этой воинской части впечатляла всем: и своими размерами, и громадным количеством материальных ценностей,
