последствий. Офис продолжил работать в обычном ритме. Спустя время к Вакуленко зашел секретарь и передал заявление от Марка. Осипу Евдокимовичу ничего не оставалось, кроме как принять документ в оборот и начать процедуру увольнения Разладина.
К полудню Марк вернулся домой. Эмоционально он был истощен событиями на работе, а физически – бессонной ночью и недоеданием. Марк попробовал что-то съесть, но этим скромным обедом его вырвало через полчаса. Вдобавок он ощутил побочные эффекты от многочисленных препаратов, которые успел принять вчера вечером и сегодня утром. Валясь с ног от усталости, Марк прилег на диван и задремал.
Очнулся Разладин, когда на улице уже начинало темнеть. Окно в комнате было приоткрыто, и через него просачивался прохладный октябрьский воздух. Дождь, который лил весь день, наконец, прекратился, и во дворе, прямо под окнами квартиры Разладина, резвилась среди луж стая ребятишек под присмотром скучающих родителей. Настолько приятна была погода на улице, настолько прекрасно было прояснившееся небо, что Марк, несмотря на усталость, решил чуть пройтись. «Совсем немного, – подумал он. – Буквально пару кварталов – и назад».
Разладин вышел наружу бледный, как призрак. Он дважды обошел свой квартал, но все еще не хотел возвращаться домой. Марк решил свернуть с привычного маршрута и пошел вдоль трамвайных путей, точно мальчишка из детских приключенческих рассказов о путешествиях. Одинокий герой своей собственной истории, осторожно шагающий в темноте…
Из-за тонкой вуали черных облаков выглянула луна – красивая, на редкость большая, с ярким отчетливым контуром. Томным бледным светом она мгновенно пленила Марка. Разладин потерял все прочие направления, он шел лишь к ней одной, к луне. Он устроил охоту на ночное светило, стараясь то ли найти вид получше, то ли поймать ее и потрогать собственными руками. Но схватить руками луну нельзя. Разве что взглядом…
Потратив некоторое время на поиски идеального места для наблюдения за луной, Марк, наконец, его нашел. Это был пустырь позади многоэтажной автопарковки. Заброшенный участок, усыпанный мелким щебнем и лишенный всяческого искусственного освещения. Здесь и небо хорошо просматривалось, и прохожие не мешали. Марк сел прямо на щебень, укутался в пальто и обнял руками колени. Запрокинув голову, он смотрел на одинокую луну в темном и все еще пасмурном небе, на то, как ее нежный свет обволакивает края проплывающих мимо облаков. «С детских лет не шатался по городским закоулкам. Почему я никогда раньше не сидел так на земле и не смотрел на небо? Сколько всего я терял! И только теперь, когда до конца остались считанные недели, я начал замечать, как прекрасны такие простые вещи. Теперь буду каждый вечер смотреть на небо, на эту луну. Каждое утро стану встречать рассвет. Все это я упускал – не знаю даже, ради чего. Но теперь уж не пропущу ни одного раза. Пока еще буду способен ходить и подниматься самостоятельно с постели – не пропущу. Раз смерть так близка, буду наслаждаться каждым днем, каждым моментом…»
Разладин улыбался, думая об этом. Он настолько расчувствовался,
