ждать ответа, развернулся и пошёл к выходу. Остальные пошли за ним.
На небе уже появились первые звёзды, Масиаф переходил на ночь – зажигались свечи, факелы на башнях. В деревне зажглись свечи. Флаги легонько колыхались на лёгком, прохладном, весеннем ветру.
Глава 4
Утром мастера заседлали коней и отбыли в Дамаск.
Спустившись с горы в деревню, уже кишащей людьми, коней пришлось повести за узду до поворота на Дамаск. Но перед этим ассасины решили зайти к слепой старушке, дом которой находился неподалёку.
Мастера постучались в дверь, из-за неё послышалось: «Кто?», Ахмад ответил: «Мы из крепости, мастера-ассасины Ахмад Аль-Фарух и Зафир Абдулла Набих». Дверь отперла старуха, её глаза были закрыты, волосы седы, и всё лицо покрыто древними морщинами.
– Входите – тихо пригласила старуха в дом.
Дом был малюсеньким, всего лишь одна комната, в которой всё было по-простому. Стол и стул в углу, один шкаф и маленькая кроватка в другом, пол искорёжен и неровный.
– Мы понимаем, Вам трудно будет вспомнить, но нам нужно, что бы Вы рассказали всё подробно, что произошло с Вами семь лет назад – сказал Ахмад.
– Мы просим прощения, что так поздно спохватились, возможно, Ваше воспоминание нам сильно поможет – добавил Зафир.
– Лучше поздно, чем никогда – всё так же тихо произнесла старуха – тот день я никогда не забуду. Это был обычный день, я, как обычно, шла домой с рынка. Когда я почти дошла до дома, то на что-то засмотрелась, уже не помню на что, и случайно столкнулась с султанским сыном. Я попросила прощения, но он схватил меня и сказал: «Если ты не видишь своими глазами куда идёшь, то они тебе ни к чему». Он поднял прут, лежащий на земле, и проколол им мне глаза. А потом бросил на землю и приказал своим людям избивать меня, а сам хохотал. Народ…кто-то пришёл на помощь, а кто-то испугался и поспешил скорее уйти. Их всех увели к султану и обвинили в нападении на наследника, среди них и был мой сын. Никто не смог доказать правду.
Мастера сидели молча минуты три, они долго не могли «переварить» всё сказанное старухой.
– Даём Вам клятву, мы покончим с этим – сказал Зафир.
– И всё же, почему орден решил действовать только через семь лет? – спросила старуха – Ведь орден действует, когда закон не помогает или когда закон заодно с преступниками, либо когда закон нацелен на «убийство народа».
– Это сложное дело – говорит Ахмад – мы ждали подходящего момента, знаю, много людей пострадало, но такова цена времени. Мы пойдём, до Дамаска путь не близкий.
Мастера оставили старушку, сели на коней и повернули на юг.
– Мы же не ждали подходящего момента и не готовились – сказал Зафир.
– Я не мог сказать иначе, Зафир, я вселил в эту старушку немного надежды, она её потеряла. А мы будем надеяться, что всё пойдёт гладко. Надежда умирает последней.
Деревня скрылась за холмом, кони скакали рысцой. Эта
