поломанная мебель, разбросанные повсюду вещи. Обычно это говорило о борьбе, ну или как вариант, о слишком буйном сексе, который в силу неведомых пока обстоятельств, обернулся жестоким преступлением…
– Думаю, это из-за пространства…
– Чего?
– Слишком много свободного места, – пояснил Виктор, обращаясь к коллегам, – ох уж эти свободные планировки. Обратите внимание, спальня самая большая комната в этой квартире, все остальные значительно меньше.
– Вызывает много разных мыслей…
– Много, – недовольно фыркнул Виктор, – нет никаких много, мысль всего одна – денег много, а вот с фантазией большие проблемы…»
Рука писателя замерла над самой клавиатурой, точнее, над клавишей delete – текст ему не нравился. С одной стороны, это было только начало осмотра, так сказать, самое первое впечатление, а с другой стороны…, настроение. Вот с ним и была беда, это настроение не соответствовало всему тому, что было написано раньше.
– Нет. Не так…, иначе это должно быть, по-другому, – пробормотал мужчина, потом махнул рукой и без всяких сожалений снес фрагмент целиком.
Это было последнее, и в определенном смысле, ключевое преступление романа, положительные герои уже знали, кто преступник, но им, как обычно, не хватало доказательств, впрочем, отрицательный герой знал, что его личность практически раскрыта, однако, останавливаться не собирался. Он бросал вызов…, это последнее преступление должно было увязать все в единое полотно, а значит…
– Отлично…, теперь мне уже все не нравится, – вздохнул мужчина, облокачиваясь на спинку кресла и пытаясь отгородиться ладонями от монитора и клавиатуры компьютера, – поскорей бы уже разделаться с этим…, чтобы потом можно было нормально работать. И осталось вроде немного, может, страниц семьдесят. Пожалуй, за семьдесят страниц я точно уложусь…, а может и еще быстрее…
– Милый, надеюсь, ты не собираешься писать их прямо сейчас, – Маша подошла поближе и поцеловала мужа в затылок, а потом еще и волосы ладошкой пригладила.
– Не сейчас. Точно не сейчас…, у меня там заминка, ты же понимаешь, детективу необходим, по сути, еще один маленький фрагмент, но его нужно именно найти, понимаешь. И вот тут-то и заминка, не могу сообразить, что это будет…, кровь, может отпечатки…, а может…
– Фу, Андрей, перестань, – женщина оттолкнула себя кресло вместе с супругом, – ты же знаешь, я органически не перевариваю эти твои убийства, а уж тем более их подробности.
– Прости-прости, Машунь…, побочный эффект творчества.
– Фу-фу…, и кстати, вперед, к дочери, она уже меня поцеловала, так что, с тебя сказка.
– Уже десять?!
– Уже одиннадцатый, вперед, не расстраивай режим ребенка…, – женщина взялась за кресло, выкатила его из-за стола, и развернула его по направлению к двери.
– Иду-иду, сейчас только водичкой в лицо плесну…
– Обязательно умойся, а то дочь как-то сказала, что у тебя глаза красные, как у вампира и она тебя боится.
– Сочиняешь…, – улыбнулся писатель, заходя в ванную комнату, и уже оттуда продолжая, – и кстати, вампиры, это твоя тема, а не моя.
Но и в этом жена была права, не стоит сначала приучать ребенка к распорядку дня, а потом, самому же его разваливать. А кроме того, сегодня и правда была его очередь тешить сказкой дочурку…
– Машунь, – выглянул из ванной мужчина, – ты не сказала, какую сказку хочет Аська?
– Она тоже не сказала, – пожала плечами женщина, – возьми пару книжек, пусть сама выберет.
– Ты ведь знаешь, что она выберет самую длинную.
– А нечего опаздывать, сам же и виноват.
– А-а-а, знаю-знаю, это ты, небось, ее подговорила…, – Андрей погрозил пальцем жене.
– Кто опоздал, тот и расплачивается, – Маша состроила смешную рожицу, и даже язык показала, после чего скрылась за дверью кухни.
– Вот оно, коварство близких женщин…
Аська и правда была в пижаме, и даже уже возлежала в кровати, высоко подняв подушку, чтобы можно было более сидеть, нежели чем лежать. Одним словом, малолетняя барышня была настроена на очень долгую историю.
– Эй, Аська, это что за дела, почему сидя, – Андрей пристроился на край кровати и потянулся к дочери, надеясь погладить по голове.
– Не надо, я только что причесалась, – отказалась от проявления отцовской нежности Настя.
– А ты в курсе, что ты сейчас будешь спать, и вся твоя прическа превратиться во что-то такое…, – Андрей взъерошил собственные волосы, девочка прыснула, но
