синие огни освещали снег за домом, отчего сцена казалась почти рождественской, хотя ничего особенно праздничного в ней не было. Патрульные машины выстроились одна за другой перед унылым одноэтажным домишком с террасой. Полицейские окружили участок. За всем происходящим внимательно наблюдали соседи, высыпавшие на пороги своих домов; одна пара даже прихватила чашку с попкорном.
Пытаясь согреться, Хюльдар топтался на месте и дышал на озябшие пальцы. Теплое дыхание проходило между ними и улетало белыми клубочками пара. Переодеться после посещения школы он не успел, и его полицейская форма одеревенела от холода. Детектив многое бы отдал, чтобы войти внутрь, но шансы на то, что это случится в ближайшее время, равнялись нулю. Кто пойдет разговаривать с ошеломленными жильцами, а кто останется снаружи на холоде, решала Эртла, и, разумеется, он в список счастливчиков не попал. Отношения между ними только ухудшились после того, как Хюльдар, не испросив разрешения, привлек к расследованию Фрейю. Босс устроила ему выволочку, проигнорировав все протесты и напоминания – выдвинутые школой требования и занятость самой Эртлы с родителями Стеллы.
Ситуация испортилась еще сильнее после того, как администрация школы попросила, чтобы представитель соцслужб – желательно детский психолог – постоянно присутствовал при разговорах полиции с учащимися. Стороны достигли договоренности, в результате чего Фрейя стала фактически членом команды, что вызвало у Эртлы еще большее раздражение. Похоже, она решила, что все это дело рук Хюльдара, хотя ему для осуществления столь сложного плана элементарно недостало бы хитрости. Он просто ввел мяч в игру.
Хюльдар достал сигарету и затолкал мятую пачку обратно в карман. Как всегда, после первой затяжки стало как будто чуточку теплее. Интересно, почему так? Наверное, если б он задал этот вопрос вслух, стоящий рядом Гвюдлёйгюр полез бы искать ответ в интернете. Вот только ответ, скорее всего, Хюльдару не понравился бы: интернет никогда не находил что-то позитивное насчет курения. Кроме того, Гвюдлёйгюр в данный момент был занят созерцанием стройных форм молодой женщины из криминалистического отдела, склонившейся вместе с коллегой над отпечатками на снегу. Предполагалось, что их оставил некто, просунувший телефон Стеллы в почтовый ящик. Хюльдар кивком указал на женщину-криминалиста:
– Полагаешь, она занята?
– Откуда ж мне знать? – Гвюдлёйгюр удивленно моргнул. – Почему бы тебе не спросить у нее?
– Думаю, она бы тебе подошла. Ей такие, как ты, нравятся. – Хюльдар снова затянулся и осторожно, чтобы дым не попал напарнику в лицо, выдохнул. – Парни моего типа не особенно дружелюбные; такому, как я, она улыбаться не стала бы. Меня тянет к женщинам сварливым, придирчивым. Или угрюмым. – Он умолчал о том, что сварливость и угрюмость обычно проявляются не сразу, а по прошествии какого-то времени. А начать следовало бы с того, что все женщины улыбаются. Или по крайней мере большинство. Хотя, конечно, привести домой строптивицу было бы забавно… – Ну так что? Хочешь,
