заговорил старший из мужчин, на римерианском обращаясь к страже:
– Поднимите его. Я хочу видеть того, кто вводил моих военачальников в дрожь и лишал их сна. Я хочу смотреть в глаза римерианину.
Альентэ подхватили под руки, поволокли и поставили на колени перед вождем ашесов.
– Даже плененным ты не выглядишь побежденным, поэтому встань, римерианан. Ты узник, но не слуга и не раб. Поднимайся же!
Силы появились откуда-то из глубины сознания совершенно внезапно и буквально подбросили его на ноги. Всего секунду назад он не мог и помыслить, чтобы встать, а сейчас… откуда?
– Так вот ты какой… Воин с дымчатым взглядом далеких костров. – Теперь воины стояли лицом к лицу, и Аскуро мог рассмотреть Асида-Син-Ахди вблизи: сеть глубоких морщин на лбу и мудрые, очень усталые карие глаза. – Мои советники требуют выдать твою голову. Что мне ответить?
Тансиар скривил тонкую линию губ в усмешке:
– Ты спрашиваешь у меня, Вождь?
– Твои не смогли тебя защитить, – сын Айудима провел рукой по золотой вышивке на своей груди, другой рукой придерживая меч в богато украшенных золотом ножнах.
– Они и не собирались этого делать, – пожал широкими плечами Аскуро.
Старший Каэно выглядел озадаченным.
– Ты говоришь странные вещи, римерианин.
– Не более странные, чем я сам. А в данный момент они, скорее всего, празднуют мою скоропостижную героическую кончину.
– И ты так просто говоришь об этом?! – изумился Сурир.
– Лишь потому, что знал, что так будет.
– Ты храмовник? – склонил голову к плечу муж Суримы. – Темполиец? Ты способен видеть будущее?
– Я вижу римериан, особенно некоторых из них. Причем достаточно хорошо.
– Почему тебя называют «Чиаро»?
– Откуда мне знать? – отозвался Тансиар. – Спроси у тех, кто придумал это прозвище.
– Мне известно, что на вашем языке это означает «темный».
Тансиар снова молча пожал плечами.
– Ты горд, – продолжал разговор предводитель ашесов, – и ты был рожден, чтобы обрывать жизни. Но неужели ты не думал, что кто-нибудь однажды заберет твою?
– Все мы умираем, – ответил Альентэ. – Рано или поздно. Так или иначе.
– Твоя семья принесла моему народу несчетное число потерь и разрушений. Почему вы, римериане, воюете? За что вы боретесь?
– Я исполняю приказ, – нехотя откликнулся Аскуро, начиная ощущать неподвластное рассудку раздражение. – Но, если хочешь знать, это не то, чего бы мне хотелось. К тому же на этот раз не мы напали на вас, нарушив перемирие, а вы.
Почему же стоявший перед ним чужак и дикарь, который к тому же был главным врагом Эбена, так сильно отличался от Нааяра, отца, любого из приториев, которых довелось встретить на своем пути Тансиару? Что-то в нем было, в этом пепельном, что
