что Димка не поздоровался, как воздух рядом с ними задрожал, потом пошёл волнами, и в нём стали видимы розовое и зеленоватое пятна, которые постепенно становились чётче, пока не стали Розовым Драконом и слегка растрёпанным и ошеломлённым юным натуралистом Олегом. Олег, для которого волшебство пока было в диковинку, схватил ртом воздух, а Дракон громко произнёс: «Все в сборе» – и стукнул когтем в веточку какого-то куста, словно в дверь.
Одёрнув зелёную рубашку, Олег вопросительно посмотрел на Димку, тот в недоумении пожал плечами, Розовый Дракон уже изо всех сил стучал по вздрагивающей ветке, и вдруг, вовсе не там, где пыхтел Дракон, а правее будто открылась дверь в лето.
Сначала из неё выпал совсем особенный, серебристо-золотой свет, потом птичий пересвист и щебет, потом едва заметно и сладко запахло земляникой, и наконец раздался голос:
– Ты уж перестань по кустам колотить-то! Дверь-то вот она где…
Розовый Дракон быстро обернулся к Лексикону, тот поправил очки и развёл руками, а из раскрытой двери между тем вновь послышалось:
– Заходите, гости званые.
За порогом стоял Старик-Боровик. Он хотя и улыбался, но тревожная морщинка пересекла его лоб. Под огромным лопухом, на столе, накрытом белой скатертью, всё так же стояли плетёные корзинки с ягодами и плошка мёда. Мимо с гудением пролетел переливчатый жук.
– Вот что, – сразу начал Боровик, направляя всех к столу. – На севере, где моря студёны, есть у меня знакомый давний, Ид-Ервом кличут. Вы мёду-то поешьте, уж и солнечный он в этом году, много ешьте, уж и полезен, и хорош, и греет, когда холодно… Так вот, в море он живёт, хоромы у него ледяные, вокруг рыбы плавают…
– Аквамен?! – восторженно перебил Димка.
– Какой ещё «Акемень» – таких сроду не бывало, – удивился Боровик.
– Ид-Ерв, – пояснил Лексикон, беря землянику из лукошка, – это царь ледяного подводного мира, родом он из вод, что вокруг полуострова Ямал на самом севере. Живет в ледяном чуме на дне…
– Чум – это дом такой. Шатёр, – вставил Розовый Дракон, увидев недоумение на Димкином лице.
– Точно, – продолжил Боровик. – Суров он, бури поднимает, суров к тем, кто море не уважает, воду и берега пачкает.
– Нарушает экологию? – уточнил Олег.
– Вот-вот, – согласился Старик-Боровик. – Птица у них там ещё живёт, Минлей кличут, ох и велика, крылом машет – вихрь поднимается… Так ей Ид-Ерв приказал над морем бурю учинить, льды ломать и волны вздымать. А она прежде сюда, ко мне прилетела, за советом. В бурю сколько бед и мореходам, и рыбакам да нефтяникам будет! Зол Ид-Ерв на людей, а справедливо ли – неведомо, вот и прошу вас слетать на север, разузнать, что за беды там. Справитесь?
Мальчишки переглянулись, Лена Еремеева посмотрела на Лексикона, он едва заметно кивнул, и тогда она спросила Боровика:
– Не замёрзнем?
– Нет, девица, – ответил он, – мёд мой солнечный согреет, ещё его поешьте, и хоть под лёд ныряй.
Димка
