вида жизни… который способен пройти тест на соляной раствор… тогда мы должны узнать об этом как можно скорее. В общем, не спускай с него глаз, наблюдай, ты меня понял?
– Понял, – сказал Джей-Ди и двинулся к двери.
– И держи наготове оружие, – напомнила она и перевела все внимание на цифры сокращающихся запасов; следовало обдумать идею очередного сокращения рациона, которую предложили Кэти и Гэри, в прежней жизни бывшие бухгалтерами.
– Да уж, – тяжко вздохнул Джей-Ди и вышел из комнаты на чахленький солнечный свет.
Глава 3
Дейв и Джей-Ди сидели в помещении столовой, наблюдая, как мальчик уплетает тушеную конину. Пищу здесь принимали обычно в несколько смен, чтобы не очень обременять работой трех поваров, которые старались изо всех сил, чтобы готовить из имеющихся продуктов более-менее вкусно. Еда готовилась на свежем воздухе и на открытом огне, а потом ее вносили в помещение. За тщательно запираемыми дверями продовольственного склада ряды банок с консервами таяли на глазах, а вода, которая хранилась в больших бутылях, почти совсем кончилась. Сквозь два окна столовой с заклеенными крест-накрест полосками липкой бумаги сочился чахлый дневной свет. На свободных столах стояло несколько керосиновых ламп и свечных фонарей. Помещение выглядело мрачным, несмотря на то что на одной стене кто-то написал масляной ярко-красной краской: «Мы выживем». Автор лозунга, видно, краски не жалел и писал с яростной – или отчаянной – решимостью: красные ручейки тянулись от букв до самого пола, так же как и везде крытого линолеумом.
Мальчик поглощал пищу так, словно ест последний раз в жизни. Ему выдали еще и бумажный стаканчик с тремя глотками воды, присовокупив, что это все, воды больше не будет, так что обращайся с ней аккуратно. Впрочем, тушенку из конины он проглотил в один присест.
– Ну-ка сделай глубокий вдох, – попросил его Джон Дуглас.
Этан перестал вылизывать миску и послушно вдохнул.
– Легкие больше не болят?
– Немного, как будто трудно дышать. И вот здесь больно, – ответил Этан, коснувшись середины груди, и с помощью пальцев и языка продолжил поиски последних волокон мяса в миске.
– Думаю, и на спине тоже?
– Да, немножко.
– То-то и удивительно, что немножко.
Доктор потер чистый подбородок; в отличие от остальных мужчин здесь, он старался как можно чаще бриться и даже пользовался дезодорантом. Он был очень требователен к своей внешности и привычкам, совсем как юноша, хотя успел состариться еще в том мире, который безвозвратно ушел. Сейчас это было намного труднее, тем более что не совсем ясно, с какой стати держаться стольких прежних привычек, но он был человеком строгих правил и во всем ценил аккуратность, и это свойство помогало ощущать себя тем же самым человеком, каким он был когда-то. К тому же, вероятно, способствовало тому, что он оставался в здравом уме и продолжал испытывать вкус к жизни.
– Я ожидал, – продолжал он, –
