успокоил.
– В таком виде, клянусь, голова думает намного лучше.
– Эх, знать бы раньше, – притворно вздохнул Гереро. – Теперь-то мне вряд ли чего поможет.
– Ну, большинство вполне обходятся тем, что получили от природы, – улыбнулся Эцнаб. – Хотя на их головах не удержится колпак жреца или высокая корона правителя!
По гадательному календарю, определяющему судьбу человека, он вычислял, с каким животным связана жизнь Шеля.
– В час рождения любого ребёнка появляется на свет зверёк, который будет его вторым «Я» по имени Уай, – пояснил жрец, – Рано или поздно с ним придётся общаться – во сне или наяву. Поэтому в доме нужна особая комната для таких бесед.
Не слишком разобравшись в этом втором «Я», Гереро осторожно спросил:
– А о каком звере речь? Так ведь угораздит родиться вместе с каким-нибудь чудищем!
– Всё возможно, – спокойно согласился Эцнаб, – От летучей мыши до ягуара, включая змею, паука и крокодила. Но у твоего мальчика хороший спутник…
Первое, что запомнилось маленькому Шелю, – горшок в виде носатого зверька с длинным полосатым хвостом, служившим ручкой.
А ещё двенадцать небольших колокольчиков – женских фигурок с чашами на головах. Лишь одна была без чаши. Шель особенно любил и жалел её, – как же она без чаши, когда у всех других есть?!
Его купали в глиняном полированном корыте, расписанном цветами, птицами и диковинными животными. И он любил нюхать их, трогать и болтать с ними. Это был чудный мир сельвы, в который ему доведётся попасть много позже.
Когда Шель впервые увидел себя без дощечек на голове, то сперва растерялся, будто очутился голым посреди улицы.
Но голова его и правда очень хорошо видела, слышала, нюхала и отлично соображала. В неё приходили такие мысли, которых сам Шель не ожидал. Он понимал всё, что рассказывал Эцнаб, и было такое ощущение, что уже знал это раньше – стоило только напомнить. Остроконечная голова, словно кристалл, вбирала солнечные лучи и просветлялась.
– Голова может быть ясной, а человек – тёмным, если живёт одним умом, – сказал как-то Эцнаб. – Без чувств голова холодная, как камень обсидиан. Всё соображает, а к чему это, не осознаёт, не складывает в единое целое. Старайся, мальчик, понимать душой, чувствами. А голова будет помогать. Она – созидатель. Душа – творец. И они двуедины, как наш Цаколь-Битоль.
Цаколь-Битоль
Маленький Шель играл скачущими бобами. За ними можно было наблюдать целый день. Они вдруг прыгали сами по себе – от солнца в тень. В этих бобах жили шустрые гусеницы, управлявшие своими домами.
Вместе с другими детьми он отыскивал гнёзда земляных ос. Большие глиняные шары нагревали на костре, чтобы выползли осиные личинки. Это было лакомство!
Как-то Шелю подарили каучуковые фигурки людей. Эцнаб долго разглядывал их,
