живой, исцелявшей большинство известных недугов. Жители города Тайясаль не вылезали из озера! Некоторые, погрузившись по шею, торчали там целыми днями, сплетничая обо всём на свете.
К сожалению, эта вода не изгоняла духа сомнений. И никакие другие средства не помогали Чанеке. Сомнений было, как песка на берегу.
Но, видно, Цаколь-Битоль жалел Чанеке и оберегал до поры, до времени от принятия важных решений, неизбежных для жреца и ахава.
Так прошло немало тунов, и в целом это были спокойные, хорошие времена.
Кукурузы в избытке. Ею, как дровами, топили бани. Тыквы вырастали такими, что на них карабкались, будто на деревья. Сеяли и собирали хлопок всех цветов – красный и жёлтый, фиолетовый и зелёный, синий и оранжевый.
Щедро плодоносили деревья какао, и денег на всех хватало, хотя народу в городе было так много, как камыша по берегам озера Петен-Ица.
А Творец и Создатель не требовал от людей ничего, кроме змей и бабочек, которых приносили ему в жертву.
И сладкоголосые птицы пели с утра до вечера.
Обширная, как озёрная гладь, простиралась мирная, тихая жизнь. Такое бывает в природе перед внезапной бурей.
Близнецы
Чанеке женился на девушке Бехуко, дочери хранителя рукописных свитков. Её имя означало – Стелящиеся по земле побеги.
Бехуко напоминала нежный початок маиса. Мирная и кроткая, как вечернее солнце предпоследнего месяца Куму.
Единственной её подругой была Чантико – богиня домашнего очага. Бехуко проводила с ней всё время, занимаясь шитьём или приготовлением изысканных блюд. Ей хотелось, так или иначе, угодить своему мужу.
Бехуко вот-вот должна была родить. Чанеке и подарок приготовил – ожерелье ветра, длинную связку поющих раковин, украшенных серебром.
Но вот уже закончились восемнадцать виналей 4704 года, и наступил короткий девятнадцатый – Майеб, состоящий из пяти несчастных кинов, в которые нельзя ничего делать, иначе навлечёшь беду на себя и своих близких.
Но с родами-то как быть? Не отложишь на следующий год!
Когда у Бехуко начались схватки, на землю среди дня упала тьма. Даже не такая, как в безлунную ночь, а какая бывает в комнате без окон, если гаснет огонь.
Затмилось солнце, будто умерло. И в этом мраке Бехуко незаметно, без стона и вскрика, ушла, – скончалась, оставив близнецов.
Рассмотрев, наконец, своих детей, Чанеке удивился, какие же они смуглые.
Братьям даже не привязали дощечки красного дерева к головам – не до того было.
Одного назвали Бошито, что означает Чёрненький, а другого Балам – Хитрая Рысь, поскольку что-то такое горело в рыжих его глазах.
Воспитывала их маленькая, худенькая бабушка Сигуа. Она их баловала.
Утром они завтракали сладкой рисовой запеканкой-атоле с дольками манго, ананаса, папайи и питайи, а бабушка
