коготь до глубокого оврага.
В нужную позу встал самый азартный Фома. Остальные молча смотрели на него и потом пошли гуськом. Действительно уперлись в глубокий овраг.
– Все верно, Фома, пойдем назад, – предложил Матвей.
– Солнце еще высоко. Что там еще прописано далее?
– Продолжай путь по оврагу, и он упрется в реку, – как по писанному произнес Матвей.
– В какую сторону идти? Овраг он и туда, и сюда скачет?
– Там не сказано.
– Тогда, давай, пойдем в эту сторону. Ежели скоро не выйдем к реке, вернемся домой. А так чего, зря шли что ли?
Фома спустился на дно оврага и выбрал сторону. Народ потянулся за ним след. Через половину версты овраг действительно уперся в ручей. Назвать рекою тот «бурный поток» можно было человеку с большой фантазией.
– Дальше чего там? – повернулся Фома к Матвею.
– Чего уж теперь вертаться, пойдем до конца! – загалдели мужики.
– Дальше опять непонятка, «поверни в сторону и иди по берегу, пока не увидишь болото».
– Мне сегодня везет! – прокричал Фома и добавил, – айда за мной!
Он пошел в левую сторону и привел команду к болоту.
– Тебе, боярин, будто кто ворожит! – сказал Порфирий.
– Подобную отгадку вижу в первый раз, – добавил Анисим и заключил, – обычно лес путает, леший кружит.
Когда все сгрудились перед болотом, казалось, встали на край пропасти. Вода образовывала лужицы, утыканные кочками. Из кочек торчали невиданные доселе травы, кое-где возвышались сухие деревья высотой в два человеческих роста. Дуновения ветра приносили такую вонищу, что у всех начинала кружиться голова и подступала тошнота. Впечатление добавляли мошки и комары. Вечные спутники человека сразу почувствовали добычу и без всякого писка бросились сосать кровь. Все ждали команду Фомы на возврат. Вдруг слева в шагах десяти послышался шорох, из зарослей рогоза показалась волчья морда. Все оторопели, но первым пришел в себя Фома. Он произнес никому непонятные слова:
– Как там мой крестничек поживает? Поди уже в настоящего волка превратился?
Зверюга вылез из зарослей и встал к путникам задом. Потом повернул свою морду как тогда при спасении щенка. Фома повернулся к Матвею и прошептал:
– Волчица зовет меня с собой. Такое уже бывало. Ты остаешься?
– Пойду с тобой. А вот остальных давай оставим. Нече людей губить непонятно для чего.
Все повторилось как много лет назад. Волчица шла впереди, замачивая только коготки, показывая путь почти по сухому. Но в этот раз шла медленно, видимо понимала, что болото для человека – не лесная поляна. Квакали и прыгали лягушки, плавали змеи, перемещалась еще какая-то тварь. Вверх взмывали чибисы и кулики, цапли только поворачивали свои головы и не меняли места стоянки. Шли петляя, порой казалось возвращаются назад. Пузыри, вырывающиеся
