трогал пальцем пузико божка- хотейчика, задорно кивавшего мне с приборной панели. Все это было похоже на некий ритуал, который давал мне возможность сохранять в течение всего дня максимальное спокойствие и ждать своего важного момента.
Но это удивительное пришло в мою жизнь совершенно не так, как я того бы пожелал.
…Утренний труп сохранил на лице выражение скорее удивления, нежели испуга. От него пока еще не разило умопомрачительным зловонием, из-за чего в метре от скончавшегося бедолаги можно было легко заметить устойчивый флер алкоголя. Криминалисты буднично оценили масштаб поражения: голова пробита, основание черепа треснуло, скорее всего, в результате падения и удара о бордюр. Как говорится, шел пьяный, поскользнулся, упал, очнулся на том свете. Бренное же тело, обвалившееся грузным мешком между кустов сантолины, слегка погрызли собаки – на шее и лице трупа обнаружены следы зубов.
Меня и всех остальных озадачило другое. Из левого глаза мертвеца почему-то торчал обыкновенный медицинский катетер, а неподалеку от трупа валялась небольшая дыхательная трубочка, в которую явно затягивали каким-то образом кровь убитого. «Интересно, но явно лишнее, лучше бы этого всего не было», – лениво подумал я, мысленно записал дело в «висяки» и отправился в офис завтракать.
На завтрак я выбрал блинчики со сгущенкой и кофе. Сладенькая жижица до того непропорционально растеклась по тарелке, что мне пришлось короткими мазками приводить ее в состояние сколько-нибудь ровной фигуры. Когда на белизне столовского фаянса появился идеальный по размерам бежевый ромб, я немедленно окунул в него ровный рулет блина и в три укуса прикончил завтрак, словно опасаясь, что анархия сгущенки на тарелке возьмет верх над рукотворной геометрией ромба. С кофе было проще – пенка ровными, как военные на параде, волнами отправилась в мой желудок вслед за блинами.
Кроме трупа пьяницы с катетером в пустой глазнице – обычные дела следователя, то есть куча будничной бытовухи: четыре пьяные драки, одна из которых завершилась летально, тяжкие телесные, потом еще наркотики и одно смертельное ДТП, от которого следователь Хабибулин (это я) мгновенно «открестился», отправив дело по подведомственности.
Далее все утро я строчил отчеты, потом выпил еще немного «четкого» кофе с коллегами и зашел в «покойницкую», где исследовали тела.
– На экспертизу содержимое катетера отправила. Там явно присутствуют следы посторонней ДНК. На трубке тоже отпечатки пальцев и слюна, – доложила, стоя навытяжку, новенькая судмедэксперт. Я оценил упругую грудь, мятежно рвущуюся из-под медицинского халата.
– Давно вы у нас работаете? – поинтересовался я.
– Второй день. На стажировке, – по-пионерски звонко отрапортовала девушка, и вдруг добавила.– Я люблю Вас.
– Чтооо?! – Я помотал головой, не веря своим ушам.
– Я Любовь Васильевна, – повторила своим нежным ротиком стажер. – Если справлюсь, буду у вас работать.
– Ааа, – я уставился на труп, чтобы не смотреть на живую и дышащую ароматами безупречную фигуру Любови. Боже, ну зачем она тут. Смуту что ли наводить среди голодных как волки мужиков?
– Его собаки погрызли, – холодно прокомментировал я, глядя на порванные щеки и шею трупа. – Развелось шавок тут. Уже до центра Москвы добрались. Надо в очистку написать.
– Ну собаки же не виноваты, что их выбрасывают на улицу, – заступилась за неизвестных псов Любовь Васильевна. – Это людей надо сажать за то, что так поступают с животными.
«Ну почему все красивые бабы, вроде моей бывшей, сходят с ума по всяким блохастым бездомышам? – поморщился я. – Это же отвратительно».
– Интересно, какой была бы Ваша реакция, если бы Вашего знакомого так вот поели. Насколько он пьяный был?
– Почти троечка.
– Нда, хорошо нажрался. Так, и что за личность?
Любовь повернулась ко мне спиной и изящно наклонилась за папкой документов. Кольца на пальце нет, смекнул во мне следователь, получив папку прямо из руки красавицы, для чего слегка задержал ее ладонь в своей.
– Может Вы мне сами мне все-все расскажете? – с надеждой вырвалось у меня. Да, иногда во мне включался ловелас.
Девушка как-то странно посмотрела на меня и сообщила, что у нее слишком много работы. Понятно, много нас таких тут ходит…
В кабинете я включил кондиционер и обмяк, постепенно приходя в себя от июльской московской жары.
Есть у меня один небольшой пунктик, который делает меня мной. Мне почти жизненно важно, чтобы стопка бумаг на моем столе не превышала в высоту 5 см. Если пачка документов толще, ее необходимо разделить на две части, положив одну из них параллельно второй, и так несколько раз. Позже я стараюсь обрабатывать каждый такой столбик за 2-3 часа рабочего времени, но считаю день
