а из- за того, что Дэв в принципе не хотел делать больно человеку, но после того, что Кев сделал с Милой, для Дэвида Кевин не был человеком, а помнил Дэв его таким, каким Кевин был раньше- добрым, милым и весёлым парнишкой. И едва Дэвид вспоминал его таким парнем, сердце его пронзала жгучая и невыносимая боль, смешанная с горьким чувством вины…
А теперь Дэвид стоял в классе и вспоминал всё это.
– Вы признаёте свою вину?– спросил один из полицейских.
– Я? Да… да, признаю…– молвил Дэв.
– У нас в школе и не такое было. На самом деле, он ведь не умер, мы даже видели, как он встал. Думаю, Вам просто лучше поставить этого ученика на внутри школьный учёт. Больше ничего. Но в следующий раз… парень, запомни, в следующий раз будет хуже.
– Я понял.
Дэвид открыл глаза и посмотрел на уходящих из класса полицейских. Парень безумно радовался внутри себя, что всё обошлось, но зашкаливающих внутри него приятных чувств Дэвид решил не показывать всему классу. Кроме того, большинство ребят теперь даже не смотрели на него, а Карина демонстративно отвернулась к окну, едва Дэвид сел к ней. Парень знал, почему она так себя ведёт, но зато Милену Кевин бы больше не тронул- и это было смыслом такого отчаянного поступка… но сама Милка обиженно сидела за партой, тихо всхлипывая. Дэв знал, что стал врагом общества, и принимал это, даже несмотря на то, что сердце неприятно кололо, а голова разрывалась от безумной боли…
***
Вечер.
Всё, как обычно. В планах Дэвида не было ничего особенного- просмотр Instagram, а после- сон. Ситуация в школе постепенно начала приниматься Дэвом и менять место обучения он пока не планировал, по крайней мере, до того момента, пока Милена бы не адоптировалась в том месте, куда перешла в этот день.
Звонок в дверь. Дэв никого не ждал. Он отложил телефон и пошёл к двери. В глазке парень увидел Милену, но не понимал, зачем она пришла. В школе Милка обижалась на Дэвида, поэтому ему было непонятно, что ещё разобрать Милена хотела с Дэвом. Но, надеясь, что этот приход был знаком примирения, Дэвид открыл дверь. Милка выглядела ещё хуже, чем в день её изнасилования. В день, когда Мила пришла к Дэвиду- якобы, как думал Дэв, ради примирения, Милена была безумно бледна. Было ощущение, словно она являлась восставшим мертвецом из многочисленных фильмах ужасов. Милка накинулась на Дэвида с крепкими объятиями, очевидно, что с ней произошло что- то… и это что- то не было приятным, скорее, наоборот, страшным и пугающим. Вскоре Дэв узнал, почему Мила была такой взволнованной: постояв в объятиях минуты две, Милка села на один из стульев, и, вдохнув небольшое количество воздуха, промолвила:
– Я… беременна… уже две недели. Дэвид… поэтому я так плакала в классе.
Дэвид приоткрывает рот, чтобы вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать, и попытаться совладать с телом, которое его не слушалось. Нет, это какое- то безумие… Сердце Дэвида будто заполняет всю грудь. Кровь приливает к лицу. Надо что-то сказать. Срочно.
