Из кондитерской, расположенной за углом, выходили с пакетами, из которых торчали длинные палки батонов, и пахло дрожжами и сырым тестом. Кто-то из прохожих пролил мне на ботинки пиво, а в закоулке напротив бездомный справил свою нужду. Ароматы поистине будоражащие.
Не знаю, как долго я там просидел, но судя по всему, достаточно, так как за это время мне еще дважды успели облить ботинки, а кто-то даже плюнул в мою сторону, но промахнулся. Я собирался уже подняться и отправиться на поиски еды и ночлега, когда рядом со мной приземлилась довольно крупная девушка, на вид – лет двадцати. Она сразу пошла в наступление, несмотря на то, что я никак не отреагировал на ее появление.
– Ты самый настоящий бездельник.
– Точно так же говорила моя мать.
– И она была права, судя по всему.
– Нет, у меня два высших образования.
– Это ничего не доказывает. Нелегкий день?
– Тебе какое дело?
– Обычно только неудачники сидят на тротуарах и не замечают, что их обувь облита пивом, а футболка провоняла насквозь.
– Можешь взять себе. Заодно постираешь.
– Это дискриминация. Думаешь, раз я девушка, значит, у меня руки чешутся приласкать какую-нибудь свинью, и постирать ему футболку, а заодно заштопать носки?
– Не помешало бы. Думаю, ты бы не отказалась разделить со мной кровать в своем отеле. – Я снова начал злиться, устав от бессмысленного разговора, и заметив, что она-то точно не похожа на неудачницу.
Одета она была лучше некуда, в ушах довольно крупные серьги, на левом запястье тонкие часики, явно не из дешевых. Странно было видеть ее, нарядную и сияющую, рядом со мной на грязном вонючем асфальте.
– В современном обществе патриархальные нравы уже неприемлемы. Это дискриминация по половому признаку, ты не только бездельник, но еще и хам. Ни одна уважающая себя девушка не станет прислуживать мужчине, тем более – такому, как ты.
– Больно нужно. Что ты вообще привязалась? Прицепись со своей эмансипацией женщин к тому, кто захочет тебя слушать. Катись-катись.
Пару минут она сидела молча, я подумал, что зря на нее сорвался, но нельзя же вот так вторгаться на чужую территорию и лезть с нравоучениями, да еще такими тупыми, к первому встречному. Я слушал движение улиц, крики лавочников, топот ног и бесконечные сигналы автомобильных гудков. Шум отвлекал от урчания живота. Мне почти удалось забыть о надоедливой соседке, как она снова напомнила о своем присутствии.
– У тебя живот урчит громче, чем старый тракторный мотор.
– Ага. Он не переваривает глупых девиц.
Она пропустила мое замечание мимо ушей.
– Пойдем, я угощу тебя пивом и орешками.
– Зачем тебе это? Просто оставь меня в покое и пожертвуй деньги на благотворительность.
– Не могу, я уже сделала пожертвование вчера,
