неискренне посочувствовал Георгию Григорьевичу, невнятно посоветовал что-нибудь наврать Светке и что-нибудь подарить Жанке. Георгий Григорьевич налил в тяжелый стакан виски, бросил туда пригоршню льда, отхлебнул, поперхнулся и сильно закашлялся:
– Не в то горло пошла.
Я предложил постучать ему по спине, но Георгий Григорьевич уже звонил по телефону:
– Ладно, Витек, иди – у меня дел по горло. Привет, Светик! Ну что ты материшься – это же недоразумение…
Я вышел на улицу, мимо меня за вырвавшимся на свободу бумажным змеем пронеслась толпа орущих мальчишек.
***
Невзрачный, но строгий гражданин настойчиво давил на кнопку моего звонка, рядом с ним стояла Анечка с сигаретой и пускала в его сторону сизые бублики. Я отстранил обоих, открыл дверь, а потом пропустил в свой пыльный коридор.
– Горэнерго. Счетчик в порядке? Табуреточка не найдется?
Я принес табуретку, гражданин на нее забрался и стал проверять целостность пломб на счетчике.
– Вроде бы в порядке. Но очень пыльно. Скажите своей молодой жене, чтобы почаще делала влажную уборку.
Анечка усмехнулась и пустила сизый бублик в направлении счетчика.
– А вдруг ее током ударит?
– Так соблюдайте правила техники безопасности.
Гражданин ушел, а Анечка сказала, что сегодня по амнистии освободился ее отчим, и они с ее матерью празднуют его возвращение. Я пожарил пять яиц.
***
Я вышел на балкон за глотком свежего вечернего воздуха. Из соседнего окна ко мне приплыл скрипучий голос:
– Хороший денек сегодня.
– Да, замечательный.
– Обычно в это время дожди идут.
– Да, кажется.
– Уверяю вас. Вот у меня был случай…
– Извините, чайник кипит.
Я прошел на кухню и поставил чайник на огонь.
***
– Привет.
– Привет. Ты что, каждый день будешь приходить?
– Ну, нет, почему каждый день?
Мы гуляли по тротуару, потом я предложил Веронике шампанское и мороженое с шоколадом. Вероника неожиданно легко согласилась, и я привел ее к себе домой.
– Тебе надо сменить обои, покрыть пол ДВП, вымыть окна и купить новую мебель.
Я разложил мороженое в красивые вазочки, посыпал сверху тертым шоколадом, беззвучно открыл шампанское и разлил в бокалы.
– А я люблю, когда пробка вылетает.
Не успел я завернуть какой-нибудь трепетный тост, как Вероника уже выпила и принялась резво поедать мороженое.
Я налил еще шампанского, но Вероника вдруг замотала головой:
– Я больше не буду.
Вероника молча доела мороженое, взяла бокал с вазочкой, отнесла к раковине и вымыла их под струей горячей воды.
– Мне домой пора.
Дорогой я посвистывал, а Вероника мурлыкала.
