как у Сережи.
– Отец, ты телогрейку возьми, а то не доживешь до участка.
***
Вот и прохладный, свежий воздух, сколько ярких звезд и как равнодушна бесконечность и…
– В машине места нет, давайте старика отпустим.
Не надо меня отпускать, ребятки, – я же замерзну.
– Ладно, отец, иди.
– Куда же я пойду – мне некуда идти, вы меня хоть в тюрьму посадите, мне не выжить на такой свободе.
– Да? Ох, и морока с этими бичами. Втискивайся к своим друзьям, в отделении что-нибудь придумаем.
– Ну, помоги ему, Баймуратов, что стоишь?
Спасибо, Баймуратов, а ты, Сережа, извини, но я сяду на твои колени, иначе мне никак. Когда же ты мылся в последний раз, Сережа?
***
– Приехали! Вылазь!
Быстро мы добрались. Стеклянные перегородки, звенящие телефоны, строгие лица и интенсивное движение, только бы я не потерялся в суматохе.
– Ну что там? Зачем вы этих хануриков сюда привезли, у нас здесь что, вытрезвитель?
– В вытрезвитель их не возьмут, они услуги не оплатят, пусть пока в камере переночуют, а потом на сутки отправим.
– Толку от всего этого. Хорошо, забрасывай их во вторую.
Надо поспешно кашлянуть в сухенький кулачок, а то про меня забудут.
– Да, вот еще тут непонятный старичок с ними оказался, его куда?
– Ты откуда, старик? Давно бичуешь? Трезвый как будто?
На какой из трех вопросов мне ответить сначала?
– Я не помню, дело в том, что, похоже, возрастные изменения в организме вызвали у меня частичную потерю памяти.
– Частичную говоришь? Вышел погулять, все забыл и не вернулся домой? Знакомый случай. И что вас всех из дома куда-то тянет? Давай так: сегодня переночуешь в камере, а завтра отвезем в дом престарелых, где и поживешь какое-то время, пока не вспомнишь чего-нибудь или тебя не вспомнят.
– Хорошо.
– Величенко, проследи, чтобы старика никто не обидел в камере.
Дом престарелых – это же мечта, общество ровесников и ровесниц, клубы по интересам, душевный персонал, хорошая еда, концерты шефов с завода резинотехнических изделий, организованные походы в театр, цирк, стадион – мне трудно скрыть слезящуюся радость.
***
Камеры находятся, конечно, в подвале. Открывай, сержант Величенко, тяжелую дверь. Что-то здесь тесновато, да и воздух тяжеловат. Ну вот – куда мне теперь лечь? Ни в одной стране строительство тюрем не поспевает за ростом преступности, воображают еще, что вот-вот с ней покончат.
– Ничего, отец, ночь перекантуешься, а утром тебя отвезем, не бери в голову.
Спасибо, сержант Величенко.
– А куда мне примоститься?
– Сейчас, отец, устроим. Эй ты, буйвол! А ну уступи место!
Теперь братва будет ко мне относиться с уважением, и никто не посмеет обидеть недобрым словом или посмотреть
