спросил приезжий.
Он вгляделся в раскинувшуюся перед ним степь, но взгляд его ни на чём не задержался.
– Вон там! – всё тем же радостным тоном отвечал Бектэр, протягивая руку – Слева от возвышенности и дальше низинка. Она совсем не видна, если смотреть со стороны. В неё и спрятала нас глупая Оэлун. Она, старая гусыня, думает, что никто не найдёт её в том месте!
– Она гораздо умнее, чем ты думаешь! – не согласился с ним Хабич – не каждый мужчина догадался бы так спрятать своё становище! Но когда же вы собираетесь сниматься с места? И куда направит стопы Оэлун в следующий раз, когда тревога вновь овладеет её сердцем?
– Уж не знаю, когда взбредёт ей в голову такая затея! – хмыкнул мальчик – Мы с матерью и Белгутэем давно устали бегать от людей. Чего бы лучше: признать законным ханом Таргутая-Кирилтуха, и жить в вашем Улусе припеваючи, не зная нужды и страха! Бродим в одиночестве, словно стая волков, что таится открытых мест! Бегаем, словно звери, гонимые облавой!
– Так что же с очередной стоянкой? – напомнил Хабич – Где собирается прятаться Оэлун?
Бектэр назвал, и приезжий довольно оскалился.
– А что Тэмуджин? – продолжил он расспросы – Всё также мечтает встать во главе отцовского Улуса?
– Мечтает! – подтвердил Бектэр с нескрываемой злостью – Но зря! Старший в роду я, и дай время, скоро совсем отобью у него охоту зариться на то, что по праву ему не дано!
Лицо незнакомца расплылось в довольной ухмылке.
– Хорошо! – заметил он с одобрением – Вернувшись, скажу Таргутай-Кирилтуху, что у Сочихэл подрастает достойный наследник Есугэя. Скоро, через каких-нибудь пару лет, будешь у его стремени верным нукером!
С этими словами Хабич огрел камчой коня и ускакал, оставив сияющего Бектэра, но тот недолго оставался один. Затаившиеся братья слышали всё, вплоть до последнего слова. Они остались лежать, выжидая, и вскоре терпение их было вознаграждено. Решив утолить жажду, Бектэр спрыгнул с коня и склонился над родником. Когда же он поднял голову, то увидел перед собой Тэмуджина. В руках его выгнулся лук, на который уже наложена была стрела, а в глазах – решимость. Бектэр оглянулся в поисках второго, и увидел его. Хасар подкрался со спины, отрезая путь к бегству, и тоже изготовился к стрельбе. Он понял всё: и то, что тайна его раскрыта, и намерение сводных братьев исполнить закон Степи. Издревле у всех кочевников измена считалась самым тяжким преступлением, перед которым блекло даже убийство. За последнее полагалась смерть одного лишь убийцы, но за предательство – смерть всего рода! И всё же ещё оставалась надежда. Глядя в глаза Тэмуджину, Бектэр произнёс подрагивающим от волнения голосом, напоминая часто повторяемую Оэлун фразу:
– Думаете ли вы о том, с чьей помощью можно исполнить непосильную для вас месть за обиды, нанесённые тайджиутскими братьями? Зачем вы смотрите
