не знал тогда, что за ним наблюдают.
После горки он поднялся по ступеням детского сада, чтобы забрать ребёнка. "Ребёнком" родители называли его сестру Инку и всегда улыбались. Пашу же звали Пашей, когда он вёл себя хорошо, и "тыжевзрослый", когда он вёл себя не очень хорошо. Говорили с ним холодным голосом, отстраненным и уставшим.
Ещё пять лет назад это казалось бы ему невозможным, чтобы родители не замечали своё солнышко. Чтобы перестали любить. Но тогда сестры не было.
Он спустился по ступеням детского сада, уже пропах манной кашей и чем-то сладким неприятным, в его руке была ладошка Инки в теплой рукавичке.
По пути домой они с Инкой зашли в магазин, Паша вспомнил, что мама с папой забыли купить кукурузу для его любимого салата. И тогда он не заметил, что незнакомая девочка не отводит от него синих глаз.
И, когда они с сестрой пошагали к подъезду своего дома, незнакомая девочка пошла за ними. И она улыбалась.
Но никто девочку не видел, иначе бы взрослые спросили её, где пуховик, шапка и рукавицы в такой мороз, и какие-нибудь бабушки с дедушками охали бы над ней и над современными детьми.
Паша вёл сестренку и думал о том, как придёт домой и отгонит от компьютера папу к маме делать салаты, а сам засядет за папины игры.
И девочку в белом платье, что шла за ними босыми ногами по бетонным ступенькам подъезда тоже, конечно, не видел.
Когда Паша пришёл с сестрой и помог ей снять верхнюю одежду, оказалось, что за компьютером посидеть не получится, даже папа за ним не сидел, а помогал маме греметь кастрюлями. А как только Пашин палец потянулся к кнопке включения, так сразу папа возник из воздуха: "Какой компьютер, ты же взрослый и должен помогать, а не в игрушки играть”. И это говорил папа!
Паша должен был следить, чтобы ни кот, ни Инка не воровали колбасу с праздничного стола. Да и мишуру с ёлки не ели. Радовало, что в этом году Инка подросла и мишура её не интересовала. Жаль, что коту блестящие черви, трепыхающиеся от неведомого сквозняка, ещё были по вкусу.
Так прошел вечер. За час до нового года ёлка, мишура и колбаса были на месте, и родители пришли к столу провожать старый новый год.
Мама принесла ещё блесток, кот ими сразу заинтересовался, клей, конверты. Чтобы каждый написал Деду Морозу о том, каким хочет стать в следующем году, каких успехов достичь. Папа скорчил недовольную рожу и отказался, Паша и Инка тоже, но от написания письма Деду Морозу это их не спасло, в отличие от папы, который уже ел салат с кукурузой.
Мама единственная из семьи верила в новогоднюю магию. Ну… пока единственная.
Паша подумал-подумал и написал настоящее заветное желание, без шуток. Он не хотел быть отличником, как, наверное, думала мама, не хотел и целыми днями играть в игры, как, наверное, думал папа.
Паша хотел быть младшим ребенком или… единственным.
Слова эти на бумаге выглядели коряво, Паша вздохнул и согнул лист пополам. Положил его в конверт. Тогда-то и случилась первая странность.
Поднялся ветер, разлетелись салфетки, хотя все окна в квартире были закрыты. Кот ускакал от ёлки под шкаф.
Паша помог родителям поднять салфетки, а потом выманил кота из-под шкафа кусочком колбасы. Когда встал с котом в обнимку, родители уже сидели за столом и смотрели обращение президента, будто ничего и не было.
– Ты чего? – спросил папа, – с кем Новый год встретишь, с тем и проведёшь, весь год с котом обниматься хочешь?
– Паша, давай к нам быстрее, – позвала мама на диван.
Инка захихикала, до неё дошла папина шутка. Они будто забыли, что случилось пять минут назад, и спустя мгновение Паша понял, что и сам забыл то, что забыли родители. Произошло что-то странное, но что? Паша не помнил.
Поели, посидели, поели ещё раз, а потом родители повели его ложиться спать. И никакие "яжевзрослый" не помогли, положили спать одновременно с ребёнком.
Мама осталась подтыкать Инке одеяло и посмотреть не завелись ли под кроватью чудовища. Чудовищ снова не оказалось.
– Когда ты уже вырастешь, – вздохнула мама, вставая с колен, – и перестанешь бояться кошмаров. Хотя я тоже в детстве боялась.
– Чего? – спросила Инка заинтересовано, она была бы рада побояться чего-нибудь нового.
– В детстве я верила, что из-под кровати вылезет рука и цапнет меня за ногу.
Мама цапнула Инку за ногу, и сестрёнка громко заорала, а потом засмеялась.
– А теперь боишься? – спросил Паша.
– Теперь нет, – ответила мама, – теперь я боюсь налогов, не знаю, что и лучше.
– Глупость какая, руки под кроватью.
– И
