улучить момент и раскроить череп мальчика рукояткой револьвера – только рука не поднималась.
Обхватив Дэвида за пояс, он потащил его наружу, мимо пылающих скамеек и костров из останков зомби. Когда они спускались по ступеням, огонь полностью поглотил церковь, язык пламени метнулся за ними сквозь двери, норовя ужалить в спину.
Преподобный уложил Дэвида на землю возле ящика с трупом жены индейца.
– Силы уходят, – сказал Дэвид.
– Я… мне так жаль.
По щекам мальчика на ворот рубашки струилась кровь.
Еще миг – и рана задушит Дэвида, а следом он восстанет. Вернее, оживет оболочка, перед тем бывшая Дэвидом. Голод начнет терзать ее, и она будет готова грызть плоть и разносить индейскую чуму. – Во имя Господа, Преподобный – Джеб, не дай этому совершиться! – простонал Дэвид.
«Во имя Господа», – думал Преподобный, не в силах шевельнуться, точно скованный стужей. «ВО ИМЯ ГОСПОДА!» Вот уж кто поживится от этой несчастной плоти. Он обратил все, к чему я прикоснулся, в гнилье и тлен. Зло побеждено, но это горькая победа.
– Прошу, – повторил Дэвид.
– Ладно, сынок, – сказал Преподобный, заново чуя ноги. И начал осматриваться в поисках чего-нибудь тяжелого и острого, чем довершить дело.
Но не успел.
Дэвид закрыл глаза – и его дыхание прервалось.
Преподобный отступил на шаг, не спуская глаз с тела и надеясь, что с гибелью индейца зараза отступила.
Глаза Дэвида широко открылись.
Преподобный выдернул из-за кушака разряженный револьвер. Чему быть – того не миновать.
Дэвид поджал ноги, поднялся. Но солнце обрушило на него свои лучи, и он тут же стал разлагаться. Взвизгнув, вспыхнул и упал.
Останки Дэвида Преподобный похоронил возле церкви, соорудив грубый крест из почерневших досок. Закрыв крышкой ящик с телом женщины, он обложил его сухими ветками и сжег дотла, а ветер разнес оставшийся пепел. После обошел вокруг, выпустив уцелевший скот, и, раздув головни с церковного пепелища, поджег город – на тот случай, если какой-нибудь упырь прячется в тени, дожидаясь заката.
Затем, оседлав кобылу и нагрузив прихваченные из лавки припасы, он выехал из Мад-Крика. С того самого холма, откуда впервые оглядел город, он смотрел на дымящиеся развалины и вспыхивающие тут и там языки пламени и думал об Эбби, Доке и Дэвиде. И о многих жизнях, буквально развеянных в дым после одного дикого случая в темную летнюю ночь.
Подумал он и о Боге, и о неисповедимых путях Его, пытаясь найти им объяснение, но напрасно.
Наконец Преподобный развернул лошадь, пришпорил ее и пропал среди высоких восточнотехасских сосен.
Преподобный, однако, не заметил, как большая, паучьего вида тварь – с виду точь-в-точь родимое пятно на груди индейца – выползла из тенистого укрытия под рухнувшей церковной балкой и неуклюже, испуская дым и маленькие искры, заковыляла к норе, некогда дававшей укрытие под церковью для зажиточной
