мафии. Но он не мог припомнить, чтобы в его каталоге мошенников, воров, шулеров и всякой шушеры попадалось имя Эдуардо. Хотя звучало оно подозрительно знакомо.
Наконец он вспомнил. Это было на еврейскую Пасху. Уолли Дивер, который ушел из УБН, чтобы заняться частным бизнесом, тогда сказал ему, что это вымышленное имя одного из его осведомителей и что он специально не называет их настоящими именами, потому что не хочет, чтобы парни из конторы, где он работает, контролировали его агентурную сеть.
– А какой номер?
– Э-э… сейчас, секундочку… девять, восемь, девять, двадцать, двадцать, номер пятьдесят восемь.
– Судя по телефонному справочнику, это где-то в районе аэропорта, не так ли?
– Да, я слышал шум пролетающих над ним самолетов. Знаешь, старина, может, тебе плюнуть на все это? Не такая уж большая величина этот твой парень. Мне такие звонят каждый час и лезут со всяким дерьмом. Подожди немного, если это так важно, он перезвонит, а если нет – выбрось его из головы и спрячь пушку: стрельба отменяется. Прости за то, что побеспокоил тебя этим, не надо было даже вспоминать.
– Нет, мне надо позвонить этому человеку. Ты ничего не знаешь.
Ник повесил трубку, бросил еще одну монету и стал быстро набирать номер, пока тот не вылетел у него из головы. Из слов клерка гостиницы, подошедшего к телефону, он понял, что это «Палм Корт». Ник попросил соединить его с номером пятьдесят восемь. Телефон звонил, но трубку никто не брал.
– Думаю, что его здесь нет, – сказал дежурный.
– А где вы находитесь?
– Рядом с аэропортом, на Первой магистрали. Налево, через два квартала после отеля «Холидэй».
– Отлично. Спасибо, – поблагодарил Ник и быстро посмотрел на часы.
С сожалением вздохнув, он повесил трубку и решил, что надо возвращаться к работе.
Гостиница «Палм Корт» оказалась довольно-таки обшарпанным зданием, смахивающим на подпольный притон, – в таких местах Ник обычно брал третьесортных торговцев наркотиками. Возведенное из шлаковых блоков в начале пятидесятых, это здание было покрашено в какие-то странные, причудливые, яркие цвета, в которые красили дома в те дни, когда Америка только открывала для себя свои знаменитые автомобили и, поддаваясь соблазну путешествий, устремлялась по пыльным дорогам к манящим вдали горизонтам.
Он вошел внутрь, нашел номер пятьдесят восемь, который располагался сразу возле лестницы, и постучал в дверь, на поверхности которой играли блики от флуоресцентных огней, украшавших два автомата – «Сок» и «Пепси-Кола», – расположенных по обе стороны от нее. Ник был не маленький мужчина – почти двести фунтов, но, хотя в действительности он обладал огромной физической силой, внешне он не производил такого впечатления. У него было мягкое, гладкое тело, длинные светлые волосы и нежно-голубые глаза. Он был не просто плотный, а даже немного толстоват… В общем, создавалось впечатление, что он скорее похож на замминистра или нажившегося на взятках торговца,
