недавно должен сдать
То, с чем пришёл, и то, что здесь добыто.
Оставшись без всего, прочь уезжать.
Кто проявляет неповиновенье,
Тот по утру лишится головы».
Боясь за жизнь родных и стать мишенью,
Все люди до восхода отошли.
Отец не смог поднять других на бунты,
Отъехали за стены, как и все.
Давило душу каждую секунду,
Не мог он оставаться в стороне.
За два-три дня безропотных сидений
Он смог найти поддержку у людей.
Похлёбки есть из ягод и корений
Не каждый мог из гордости своей.
Но с каждым днём к нам приходили люди.
Наместник так же прогонял купцов.
В казну кидали алчные судьи
То, что досталось им не их трудом.
Так медленно прошёл четвёртый месяц,
Три дюжины собрали мы семей.
И пища, что в ближайшем лихолесье,
Кормила всех нуждающихся в ней.
Я у отца просил домой вернуться,
Но он молчал и отводил свой взор.
В очередной раз только заикнулся,
Как очень резкий получил отпор.
Отец
Последнее, что было, мы отдали!
Наш дом потерян нынче навсегда.
Что было раньше, то давно продали,
И не вернётся больше никогда.
Откуда деньги взял на то, где жили,
Покуда нас не выперли сюда?
Лишь мы одни есть друг у друга в мире.
Ты мне не веришь? Так разуй глаза!
В наш дом, в котором я рожден, где вырос,
Дорога позабыта, заросла.
Во мне кипела ярость, её выброс
Был очень близок, но сдержал себя.
С другими пообщался, у них то же:
Продав свой дом, пустились в Арасет.
Всё потеряв, подняться очень сложно,
И все устали новый ждать рассвет.
Наместник же, себе забрав добычу,
Как лютый зверь кричал на слуг своих.
Всё, что решил – собрать всю свою силу,
И вновь прибрать себе добро других.
Пустив шпионов, чтобы разузнали,
Когда удачный для атаки день.
Ах, если бы мы только это знали…
Над нами черная нависла тень.
Лишь на охоту вышли все мужчины,
Наместник в миг спустил своих собак.
Солдаты резали, душили, били
Всех, кто попался под клинок, кулак.
Забрав все наши крохи, удалились,
Укрывшись за стенами, во дворце.
Для нас был шок, когда мы, возвратившись,
Увидели, что лагерь весь в огне.
