Вашего Василича в палату уже отправили, а за вами я сестру пришлю.
Мы вразнобой выразили благодарность. Врач кивнул и, открывая дверь, покачал головой и пробормотал: «Маша маленькая».
Маша засобиралась, заспешила прощаться.
– Машенька, я завтра после завтрака приеду. Дай я тебя поцелую.
Мы с Серёжей не успели уйти, как появилась сестра, проводить Машу к Василичу. Юная девушка холодно посмотрела на заплаканную Машу и остановилась взглядом на Стефане.
– Вы тоже к больному?
Стефан кивнул. Девушка скользнула взглядом по мне и внимательно всмотрелась в Сергея. Открыла дверь, пригласила: «Пойдёмте», и, пропуская вперёд Машу и Стефана, ещё раз посмотрела на моего мужа. Я покосилась на Серёжу. «Так, милый, ты находишь женщин? Вовсе не утруждаясь поиском! – Ощущая, как прилила кровь к щекам, я усмехнулась. – Ревность завладевает стремительно, стоит её выпустить на волю, сразу находится к кому ревновать!»
Серёжа повернул меня к себе и посмотрел на причёску. Переодеваясь дома, я второпях забыла о воинственной заколке в волосах. Подняла руки снять её, Серёжа вытащил пику и наблюдал, как освобождённые из плена волосы упали на плечи, потянул носом воздух и сказал:
– Поехали, Маленькая. Домой поехали.
В машине мы снова молчали.
«Раньше мне казалось, что даже когда мы молчим, мы всё равно общаемся. Сегодня не так, сегодня между нами выросла стена. Разговариваем – она исчезает, замолчали – появляется вновь. – Я вновь ковырялась в своих мыслях – всё тех же и об одном и том же. – Кто её воздвиг? Я? Он? Или оба? Каждый со своей стороны? Выстроенная однажды, стена теперь всегда будет между нами? Что за кирпичи складывают её? Обиды, недоверие, уязвлённое самолюбие, желание быть правым и нежелание принять правоту другого.
Серёжа не может простить мне поцелуя со Стефаном. Я решила, что он мне изменяет, раз не ответил на мой вопрос, и стремительно теряю к нему доверие. А пустот не бывает – на смену исчезающему доверию спешит подозрительность. Всего за один день наши отношения изменились! Мы двадцать два года вместе… Боже мой! – вдруг осознала я совпадение. – Как с Костей! Там мучительные двадцать два года, тут упоительно счастливые и тоже двадцать два года. Эта цифра что, фатальная для меня? – Я взглянула на профиль Серёжи. – Я по-прежнему его люблю. Я не стала любить меньше. Что же тогда изменилось? Почему обида заслоняет любовь? Может быть, и не бывает «вечной» любви, и, как всё в этом мире, любовь имеет свойство стареть, дряхлеть и разрушаться? Прежде я была уверена, что любовь не имеет измерения во времени. Я твёрдо знала – любовь либо есть, либо её никогда не было. А сейчас нет, сейчас я склоняюсь к мысли, что бессмертная любовь – это мечта, иллюзия за которой я побежала двадцать два года назад, и теперь мудрая жизнь в очередной раз развенчивает очередную мою иллюзию. Серёжа… – позвала я мысленно. – Не чувствует моего взгляда, занят своими мыслями. А может, он и не любит меня вовсе, и, как говорил Андрэ, попросту использует брак в качестве ширмы, скрывающей его многочисленные
