«Лежит поле богато, в нём нора засрата, / Там срамной порог, там живёт хорёк… / Чтоб дристун ушёл от слова моего» – и стало помогать. Мама говорит: звучит смешно, но работает. Я, говорит, сама во всём сомневаюсь, но тут вижу, что работает. Тётя Лида маме сказала, что каждое утро, просыпаясь, надо три раза сказать: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа». Мама говорит: «Каждый вечер, как бы мне ни хотелось спать, как бы ни было лень, я к каждой иконке обращаюсь, вначале благодарю, а потом уже прошу. Когда что-то очень нужно, обращаюсь к ним ко всем сразу и говорю: “Ребята, помогите, вы же команда”». Мама ходит к мощам, к чудотворным иконам, пьёт святую воду, боится порчи, недоброго взгляда. Маме нравится, что многие заговоры заканчиваются «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь», так что они как бы и заговоры, и молитвы одновременно. Мама читала заговоры от горла – горло проходило, читала от сердца – и проходило сердце. В роду у нас были две бабки-знахарки, колдуньи, может, в маме что-то от них проснулось.
Однажды во сне я видела иконостас на небе. Я была в очень плохом месте, там было двое карликов, и они беспрестанно мучили друг друга всеми возможными и невозможными способами. Они отрезали друг другу разные части тела, поедали друг друга и т. д. Когда один другого замучивал до смерти, тот воскресал, и всё начиналось заново. И я понимала, что они будут это делать без конца. В них не было ничего человеческого, ничего животного, это были чистые исчадия. И это повторялось снова и снова. Мне было там плохо, а потом я видела, как будто к окнам подошла вода, и это была какая-то чудовищная бледно-зелёная пена, и я увидела, что мои руки уже по локоть в этой пене, я пыталась её отмыть, но она не отмывалась. А потом всё изменилось. Я посмотрела наверх. Я никого не видела, ни лица, ни силуэта, но там, наверху, был вне форм и образов воспринятый иконостас, и створки были приоткрыты – я это не видела, но знала. И там было присутствие Бога, и это было переживание невыразимого восторга и любви, бесконечная радость – просто быть рядом, и такая сильная это была радость, что я, потрясённая, проснулась.
10. Песни ведьм и русалок
Лежала и вспоминала город. Там есть какой-то очень глубокий сектор, направо от центра, ощущение движущейся толпы, тёмно-жёлтое свечение, старинные дома, сложные улицы, постоянное углубление, зима или осень, вечер. В центре – что-то более лёгкое, яркое, светлое, мостики через Мойку, фонтанчики, арки, дворы Капеллы, близость дворца, лето, утро, музыка, цветы. Петроградка – страшная, древняя, монументальная, с затерянными улицами, демонами на домах, барельефами, жёлтыми деревьями, заброшенным кинотеатром. Дальше вспоминать стало сложно. Боли. Шея, затылок, всё ломит, отдаёт в ключицу. Шею как будто сзади трогают чьи-то пальцы, боли за ухом, какие-то шарики перекатываются в ушах при глотании. Голова как будто заложена ватой, становится легче, когда открываешь окно – дышишь.
Новости о дальних знакомых, заболевших коронавирусом. Говорят, скорая не приезжает, долго ждать, большая очередь, врачи болеют.
