начала двадцать первого века – нормальна. Если мало, – Федерико потыкал в книгу, найдя там новый образец для разбора, – вот ещё один пример из той области, что мы уже разбирали. «Уж лучше на погост, – чем в гнойный лазарет чесателей корост, читателей газет!» – это что?
– Похоже на Цветаеву… – задумчиво сказал наш герой.
Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом перед обретённым родственником, но точно он не помнил, хотя ощущение, что текст знакомый или, по меньшей мере, уже встреченный, было.
– Точно… – обрадовался Федерико. – Название «Читатели газет», написано в городе Праге в тысяча девятьсот тридцать пятом. Напомнить, в каком году опубликован роман профессора, где – он глянул в книгу перед собой, – во второй главе процитировано это стихотворение?
– Я и так помню, – поник Слава, – в тридцать втором. Но ведь они с Мариной Ивановной могли быть знакомы, известно, что Володя был связан с русской литературной эмиграцией. К тому же, откуда мы знаем: тридцать пятый – это год написания или публикации? Может, оно пять лет до этого ходило в списках?
– Вы сами себе не верите, – возразил Горностаефф, – и правильно делаете. Потому что никаких их контактов не зафиксировано, потому что тридцать пятый – это дата написания, а в списках тогда весьма мало что ходило. Кроме того, вся история – абсолютно та же…
– То есть?
– То есть опять стоят кавычки… Текст цитируется, как хорошо всем известный… В тридцать втором году, а написан в тридцать пятом…
– Ну хорошо, – согласился Прохоров, – вы меня убедили, что характерно, убедили в том, в чём я и без вас был уверен. Володя с семьей действительно перебрались в девятьсот тринадцатый год из две тысячи тринадцатого. И путешествия во времени существуют. Что дальше?.
Федерико несколько секунд напряженно смотрел на своего прапрадеда, потом всё-таки решился:
– Я предлагаю вам побывать в тысяча девятьсот тринадцатом году…
12
Спать никак не получалось.
Прохоров ворочался сбоку набок, считал баранов, даже от отчаяния пел сам себе колыбельную.
Последнее его рассмешило, и он решил сдаться.
Встал, не одеваясь, достал из минибара бутылку воды.
Попил, погулял по номеру от окна до туалета, потом обратно, потом ещё раз туда, и ещё раз обратно…
По старому рецепту для того, чтобы заснуть, нужно было предварительно хорошо замёрзнуть. Потом залезть в постель, пригреться, и придёт блаженный сон.
Но даже замёрзнуть не получалось: педантичные немцы топили аккуратно и основательно. Хотя на улице не очень холодно, к батареям притронуться было нельзя. На нижней трубе, правда, были какие-то вентили, Слава догадывался, что они-то как раз и должны были регулировать температуру до желаемой, но притрагиваться к ним боялся. Зная свою безрукость, он не мог быть уверенным, что какой-нибудь вентиль
