я собралась было присесть на удобный диванчик, как вдруг Саша вперил в меня изумленный взгляд. Я тоже опешила от его взгляда и замерла на месте.
– Таня! – воскликнул Кудряшов. – Таня! Боже мой! – и он всплеснул руками.
– О, господи! Что произошло? Что такое? – переполошилась я.
– Ваши волосы! – театрально возопил Саша. – Ну что это такое? Я как профессионал просто не могу смотреть спокойно на такое безобразие! – Саша оглядывал меня с нескрываемым ужасом, словно у меня на голове были не волосы, а самая настоящая копна соломы.
– А что такое? – успокоилась я немного. – Волосы как волосы.
– Ну, что у вас за прическа, Таня? Я не понимаю, как уважающая себя молодая интересная женщина может позволить себе разгуливать по улице с такой вот ужасающей прической.
– А что? – удивилась я. – Прическа как прическа. Я же не на бал сегодня собиралась, а по делам. Вашим же, кстати. И потом я не разгуливаю по улице, а езжу на машине.
– Все равно, – не унимался Саша. – Нет, это просто невозможно! Садитесь, немедленно садитесь! – Я снова шагнула к дивану и собиралась было уже опуститься на него, но Кудряшов завопил дурным голосом:
– Не сюда, вон туда! – Он указал на кресло перед зеркалом. – У меня пока нет никого из клиентов, так что в свободное время займусь, пожалуй, вами. А то это просто переходит все границы. Нет, – он с жеманным вздохом отвернулся, закатив глаза, – я просто не могу на это смотреть! Садитесь, я сейчас сделаю из вас человека.
«Подумаешь, человека он из меня сделает!» – с ноткой обиды подумала я. Какой-то голубой будет мне указывать, как я должна ходить по улицам, с какой прической мне жить и так далее… Моя прическа, конечно, не шедевр, но и не такая уж ужасная, как он тут расписал. Я взглянула на себя в зеркало – ничего кошмарного. Волосы собраны в пучок сзади и заколоты. Пол-Тарасова ходит с такой же точно прической, и ничего, никто еще не умер. Потом я перевела взгляд на многочисленные фотографии и картинки с женщинами и мужчинами с самыми невероятными прическами, стрижками и укладками на голове, и снова посмотрела на свое отражение. Хотя, может, он и прав, действительно как-то не очень…
Я уселась в глубокое удобное кресло перед огромным зеркалом с подсветкой по бокам, Саша подошел ко мне сзади и накрыл всю меня голубой накидкой, завязав ее на шее. Потом он начал пристально меня разглядывать, прикидывая, что можно соорудить на моей голове, чтобы было «живенько». Потом ему в голову, очевидно, пришла какая-то идея: глаза Кудряшова загорелись, и он принялся ожесточенно стягивать с моих волос заколку.
Распустив их, он стал расчесывать волосы сначала массажной щеткой, потом деревянной расческой с крупными редкими зубьями.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – напомнил мне Кудряшов.
– Ах да, – опомнилась я. – А что же вы ничего не сказали мне о том, что Женю убили, когда она входила в телестудию? Ее, кажется, пригласили на какую-то передачу. Так?
Я
