в истории и такое случалось), а рыцарь, развернув овеянное славой знамя, с гордо поднятой головой отправляется дальше – к новым подвигам… Разумеется, Голицын всей душой жаждал, чтобы события двинулись по первому варианту, но, положа руку на сердце, понимал, что быть оно может всяко.
Вышло, однако, и не то, и не се, а вовсе даже не пойми что. Началось с того, что первым выходящего из раздевалки Ивана поздравила с победой не Эмма (как он рисовал себе в мечтах) и даже не Фадеев, Фоменко и Лерка Боголюбова – не принимавшие в игре члены российской делегации (как, наверное, было бы логичнее всего), а появившейся из соседней двери Збышек. Поляк, разумеется, был очень расстроен – не заметить этого было невозможно – и тем не менее рукопожатие его было крепким, а слова восхищения – как будто бы вполне искренними. И это через какие-то три четверти часа после того, как в лобовом столкновении они едва не убили друг друга! Куда что делось…
Маклеуд встретила их лишь в самом конце коридора – уже после и Леры (в центре внимания Боголюбовой был, разумеется, Глеб, но пара коротких поцелуев досталась и Ивану), и Фадеева с Фоменко, и даже Сингха, Пэна и Бяо. Эмма была в своем репертуаре. Метко, хотя и беззлобно, подколола Збышека – Мазовецки, кстати, реагировал на удивление спокойно, даже вроде бы попытался пошутить в ответ – Голицын на его месте так, наверное, не смог бы. Тепло поздравила Ивана, но… но как-то не так. Не так, как бывало раньше. Это… Ну, в общем, это было скорее сердечное поздравление капитана сборной Школы великолепно проведшего матч игрока основы. Тоже приятно, конечно, но Иван-то ждал немного другого…
Потом Эмма куда-то незаметно испарилась. Чествование победителей продолжалось до позднего вечера, но вся радость от блестящей победы покинула Голицына одновременно с уходом Маклеуд.
Утром, сразу после перенесенного по такому случаю на ранний час урока ранолинга, Иван переоделся в белую парадную форму, получил от куратора делегации Боголюбова двадцать универсальных кредитов на карманные расходы и, провожаемый завистливыми взглядами товарищей, поднялся к выходу из Школы. Чжу Пэн и Чан Бяо уже были здесь. Через минуту, немного запыхавшись, прибежала Эмма, и, прежде чем Иван успел с ней толком поздороваться, появился нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил – новый преподаватель галактиковедения, самый молодой из альгердов Школы. Убедившись, что все курсанты на месте, он удовлетворенно кивнул и, ни слова не говоря, двинулся к контрольному периметру. Переглянувшись, земляне поспешили за ним.
Станция монорельса располагалась сразу за периметром – буквально в десяти шагах. Не успели пятеро путешественников подняться на высокую застекленную платформу, как подлетел поезд. Увидев его в первый раз – пять недель назад, когда они добирались сюда с космодрома – Иван немало удивился: крыша состава оказалась аккурат на уровне перрона. Теперь же он смело шагнул на нее с платформы, тут же в крыше распахнулся широкий прямоугольный люк, и вслед за нард-кором Лавгом курсанты по крутой лесенке
