тому наглядным примером. Так получилось, что специальность актера он получил, пытаясь приобрести первый сексуальный опыт.
Его одноклассница Любовь Куличко казалась ему красивейшей из женщин. Любочка, в фигуре которой к десятому классу не осталось ни намека на подростковую худобу, была волнующе-пышнотелой, и гордо носила по коридорам школы свою копну кудрявых волос, собранных на затылке в тяжелый пучок. Она принадлежала к тому типу женщин, которые вызывают определенный интерес у мужчин уже к своим тринадцати годам, благодаря тому, что созрели прежде срока. Она раньше своих одноклассниц обзавелась атрибутами взрослой женственности и будоражила сознание мальчишек всей школы рано развившейся грудью, ароматами духов и малиновой помадой. Пожилая алгебраичка Ксения Капитоновна, став однажды в школьном коридоре свидетелем того, как Любочку буквально рвут на части мальчишки, каждый из которых стремится ухватить девочку за бюст, сказала мрачно:
– Ишь, устроила здесь собачью свадьбу.
Эта фраза как нельзя лучше характеризовала атмосферу, сложившуюся вокруг Любочки. Но, подтверждая правоту слов Ксении Капитоновны, нужно было отдать должное и Любочкину целомудрию – при столь высокой популярности у сильного пола она сумела сохранить довольно детское восприятие мужчин и решительно пресекала любые попытки ухаживаний. Она делала вид, что не замечает непристойных фразочек в свой адрес, а для того, чтобы разобраться с поклонниками, пытающимися ущипнуть ее, пускала в ход учебники и портфель, которыми ловко лупила наглецов по голове, как какая-нибудь второклашка. Любочка, обладательница самого большого в школе бюста, была серьезной девочкой и училась на «отлично». И Ксения Капитоновна, несмотря на свое недовольство Любочкиной популярностью, ставила ей пятерки уверенной рукой.
В действительности, Любочка не отличалась такой уж особенной красотой – подобный ей тип рано развившейся девочки, которая бесит всех без исключения учительниц и притягивает всех без исключения мальчиков, есть в каждой школе. Но в то время он воспринимал свое влечение к Любочке всерьез, искренне считая ее лучше и красивее других женщин. Любочка стала первым объектом его эротических фантазий. Уставившись во время уроков на проступавшие под ее школьной формой бретельки бюстгальтера, он рисовал в своем воображении умопомрачительные картины одна смелее другой – вот он трогает Любочку за сочную грудь, при этом она не сбрасывает брезгливо его руку, а позволяет ему исследовать мягкие выпуклости своего бюста. Тогда он идет в своих притязаниях дальше, задирает на ней подол платья и поглаживает ее по внутренней стороне бедра где-то в районе трусов. Представляя, что могло бы быть у них с Любочкой дальше, он иногда ощущал эрекцию прямо на уроке. Видения, посещавшие его во время физики и химии, были настолько волнующи, что порой он забывал, где находится, и голос педагога казался ему в эти минуты не громче комариного жужжания. Если учитель обращался к нему, ему требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и
