что не миновать скандала.
Я прищелкнул языком.
– Намордники на этих мальчишек надо надеть и посадить на цепь. Они все погубят.
– К счастью, страсти скоро улеглись. Когда я уходил, в обществе царило полнейшее согласие. Юный мистер Дуайт объяснил, что у него просто рука сорвалась, и его извинение было принято в духе благожелательности.
– Ну что же, Дживс, возвращайтесь под дверь и постарайтесь еще что-нибудь разузнать.
– Хорошо, сэр.
Я доел сандвичи, допил пиво и закурил сигарету, сокрушаясь, что не попросил Дживса принести еще и кофе. Но Дживса и не надо ни о чем таком просить, немного погодя он возник передо мной с дымящейся чашкой в руках.
– Обед только что кончился, сэр.
– Отлично. Вам удалось снестись с мисс Стоукер?
– Удалось, сэр. Я уведомил ее, что вы желаете переговорить с ней, и вскорости она здесь будет.
– Почему вскорости, а не сейчас?
– Сразу же после того, как я передал ей вашу просьбу, его светлость завязал с ней беседу.
– А ему вы сказали, чтобы он тоже пришел?
– Да, сэр.
– Плохо, Дживс. Вышел просчет, они придут вместе.
– Нет, сэр. Как только я увижу, что его светлость направился в вашу сторону, я без труда задержу его под каким-нибудь предлогом.
– Под каким же?
– Меня уже давно интересует мнение его светлости относительно покупки новых носков.
– Хм! Да уж, Дживс, когда речь заходит о носках, вы неиссякаемы, вы сами это отлично знаете. Пожалуйста, не увлекайтесь, а то ведь вы можете проговорить с ним больше часа. Нужно непременно это все провернуть.
– Вполне вас понимаю, сэр.
– Когда вы расстались с мисс Стоукер?
– С четверть часа назад, сэр.
– Странно, что ее до сих пор нет. Интересно, о чем они разговаривают?
– Не могу сказать, сэр.
– А, вот и она!
За кустами мелькнуло что-то белое, показалась Полина. До чего хороша, а уж глаза – глаза сияли, как звезды. Однако я ни на миг не поколебался в своем убеждении, что жениться на ней должен Чаффи, если все образуется, а не я, и страшно радовался этому обстоятельству. До чего все-таки странно: девушка сногсшибательная красавица, а вам лучше в петлю, чем жениться на ней. Ничего, видно, не поделаешь, такова жизнь.
– Привет, Берти, привет, – прощебетала она. – Пронесся слух, что у тебя голова раскалывается, а ты, я вижу, тут уписываешь за обе щеки.
– Да вот, заставил себя с трудом что-то проглотить. Дживс, вы можете все это унести.
– Хорошо, сэр.
– И не забудьте: если его светлость захочет поговорить со мной, я здесь.
– Не забуду, сэр.
Он забрал тарелку, чашку и бутылку и исчез. Я и сам не мог бы сказать, жалею я, что он уходит, или нет. Я здорово волновался. Все внутри противно дрожало, сердце обрывалось, куда-то
