аго и виллами Палладио невозможно научить.
Тем не менее в восприятии архитектуры очевиден гигантский пробел. Она очень сильно влияет на нас и на все, что мы делаем, но привлекает ничтожно мало внимания. По популярности в прессе и социальных сетях она отчаянно проигрывает сообщениям о полетах в космос, новостям политики и даже очередным исследованиям о пользе или, наоборот, вреде утренних пробежек. Причин тому много, одна из них – традиция говорить об истории архитектуры как о последовательности смены стилей: маньеризма на барокко, барокко на рококо, рококо на классицизм и так далее. Переход в плоскость терминов всегда превращает интересующегося в кого-то наподобие энтомолога. Человека, посвящающего себя возвышенному, но скорее ненужному занятию. Достижения современности часто воспринимаются через ту же призму – как эстетская блажь.
Между тем архитектуру следовало бы считать вторым по важности столпом нашей цивилизации после письменности. И дело тут не только в уважении к основам. Архитектура служит декорацией для совершенно любой деятельности – от банального ночного сна до сложных научных экспериментов; она определяет то, как мы двигаемся, как смотрим на мир, как общаемся друг с другом. Процессы, происходившие и происходящие в истории архитектуры, куда драматичнее и интереснее, чем просто смена ритмов на фасаде и манера оформления входа в здания.
Эта книга не является ни справочником, ни энциклопедией, ни методическим пособием, ни историческим очерком – ничем, что следовало бы изучать или запоминать. В ней я всего лишь хочу поделиться собственным увлечением и теми наблюдениями и умозаключениями, к которым оно привело.
Оказываясь под куполом Пантеона, мы одновременно переживаем и смутные воспоминания восточных мистерий, и мощь древнеримской инженерии, и дискомфорт от большого количества туристов вокруг. Все сливается в цельное впечатление, которое невозможно без остатка перевести в слова, растолковать.
Шесть тематических глав книги – это шесть разных точек зрения на архитектуру, каждая из которых позволяет понимать ее логически. Такое препарирование, разделение на составляющие нужно не для того, чтобы обозначить минимальный набор необходимых знаний. Оно только демонстрирует удивительную многогранность предмета нашего внимания, помогает осознавать то, о чем и так догадываешься интуитивно.
Полноценно описывать архитектуру только словами невозможно. Рисунки Сергея Чобана здесь играют ту же роль, что и текст, – учат смотреть на здания и видеть их. Скрупулезные или небрежные, честные или слегка искажающие реальность, работы Сергея доказывают, что восприятие – это всегда результат сложного взаимодействия наблюдателя и объекта. Архитектура завораживает и одновременно сама меняется под нашими взглядами.
Лучше понимать архитектуру – значит лучше понимать мир и самих себя. Окончательная ясность недостижима, но ее предчувствие дорогого стоит.
Я надеюсь, что спорность некоторых из моих мыслей позволит читателю сформировать свои, не менее субъективные суждения относительно того, что есть архитектура.
Глава I
Пирамида, колонна, гора
Откуда берутся архитектурные формы
Если мы попытаемся описать какое-либо здание, то с большой вероятностью начнем с его формы. Чтобы дать собеседнику представление об Эмпайр-стейт-билдинг, мы для начала скажем, что это высокая башня или небоскреб. Здание музея MAXXI Захи Хадид в Риме похоже на сложно закрученную ленту. Иногда мы обращаем внимание не на всю постройку целиком, а на ее отдельные элементы. Увидев единожды собор Святого Петра в Риме, человек, скорее всего, запомнит купол или колоннаду. Часто сооружения не нуждаются в дополнительных описаниях. Скажем, слова «собор» или «дворец» сами по себе вызывают достаточно определенные образные ассоциации.
То, что разговор об архитектуре начинается с формы, естественно с точки зрения не только нашего восприятия, но и академической. Устройство доисторических примитивных жилищ невероятно остроумно и элегантно: язык не повернется сказать, будто с тех пор человечество смогло придумать что-то лучшее. И тем не менее точкой отсчета архитектуры как дисциплины стоит считать не их, а тот момент, когда люди стали воспринимать архитектурную форму умозрительно. Можно провести аналогию с языком или математикой: то и другое связано с абстрактным мышлением, умением обобщать. Видение колонны или крыши как до некоторой степени самодостаточного элемента, имеющего смысл безотносительно своей функции и местоположения, так же важно в архитектуре, как в математике понимание общности между двумя оленями и двумя зернышками риса. В отличие от математики, архитектура не является наукой в чистом виде, ее конечный продукт осязаем, так что особенно важно всегда помнить: форма – это не архитектура, а только ее инструмент, способ мышления, меняющийся в результате постоянного взаимодействия с материальным миром.
Мы не можем знать наверняка, когда именно наши предки научились искусству отделять
