удивленно усмехнулся.
– Снимаю футболку. Ты против вида полуобнаженных мужчин?
Лика смущенно отвернулась, не зная, что делать, куда бежать, как теперь отнять руки от груди и одеться. Да и потом, она действительно, кажется против. В ее жизни был только один мужчина – муж, которому скоро пятьдесят. И у него нет такого пресса и кубиков, таких широких плеч и…
Она ойкнула, обнаружив, что смотрит на него во все глаза. Залилась пунцовой краской от стыда и стеснения.
– Зачем вы разделись.
– А ты? – он снова усмехнулся. – И давай на ты, ладно?
– Отвернись. Я оденусь.
– Зачем? – какой наглый взгляд. рассматривает ее как куклу. – По сценарию у нас постельная сцена. И поверь, если ты хочешь роль – Альберт заставит тебя раздеться и прыгнуть со мной в кровать.
Лика задохнулась от возмущения, а Баринов снова довольно рассмеялся.
Чертов наглец!
– Хочешь порепетируем? – Спросил, обворожительно улыбнувшись. На щеках заиграли ямочки.
Он издевается?!
– Меня еще не утвердили. Да и не в этом дело!
– Утвердят, – сказал он уверенно.
– А если утвердят, – сказала она, выдыхая, – мы снимем все с первого дубля.
Он выгнул брови, откидывая футболку в сторону. Накачанное тело, стальной пресс, руки…
Лика облизнула губы, зажмуриваясь.
– Отвернись, пожалуйста, мне надо одеться.
На удивление он послушался.
Она хмыкнула. Отчего-то дрожащими руками попыталась расправить топ, лямки которого перекрутились. В довольно темной гримерной горела лишь одна лампа, тень от абажура которой причудливо падала на стену и на нее, потому как на полу, аккурат у его ног была вычерчена ее фигура – округлые бедра, талия и – что это?! О, господи, позор! – острая небольшая грудь с призывно торчащими сосками.
Он тоже это сейчас видит?!
Лика с шумом выдохнула, снова прижимая топ к груди.
– И да, это вы ворвались сюда, когда я переодевалась, и до сих пор не вышли, несмотря на то, что я полураздета. – Вспыхнула от растерянности и смущенно залепетала. – Прошу вас покиньте эту комнату! Я так не могу.
Он усмехнулся, дернув плечом. Голова наклонена к полу. Он точно рассматривает ее тень.
– А как же мои вещи?
– Забирайте их и уходите! – сказала она твердо, в душе же, удивляясь собственной наглости.
– Договорились! – Кирилл выставил руки вперед в знак примирения и, не спеша, прошел к дивану, взял свои вещи и вернулся обратно к двери. – Какая вы, Анжелика, строгая!
Он резко обернулся. В его глазах блеснули искорки насмешки.
– До встречи на площадке!
– Всего доброго!
Он поджал губы и вышел, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и непонятную дрожь внутри.
Лика
