чтобы собраться.
– Не смей меня больше трогать.
– Принято к сведению, – ответил Кассиан, чьи глаза все еще пылали.
Пальцы Несты снова сжались в кулаки. Свои дальнейшие слова она отбирала тщательно, как метательные ножи.
– Если ты думаешь, что вся эта дребедень с упражнениями приведет тебя ко мне в постель, то ты сильно заблуждаешься. Скорее я пущу туда какого-нибудь шелудивого уличного пса, – добавила она, улыбнувшись одними губами.
– Нет, это не приведет меня к тебе в постель.
Неста усмехнулась, радуясь одержанной победе, но возле лестницы ее настигли слова Кассиана, произнесенные с легкой издевкой:
– Ты сама заберешься в мою.
– Да я лучше сгнию! – Неста резко повернулась на одной ноге.
– Посмотрим, – насмешливо улыбнулся Кассиан.
Чем бы его побольнее ударить? Словами, усмешкой, рычанием? Меж тем Кассиан невозмутимо улыбался.
– У тебя на подготовку осталось три минуты.
Неста подумывала, не кинуть ли в него вазой, что стояла на пьедестальчике у двери. Нет, тогда он поймет, что достал ее, и еще больше возгордится.
Поэтому она лишь пожала плечами и вышла на лестницу. Медленно. Равнодушная к нему и его дурацким хвастливым заявлениям.
Забраться к нему в постель… как же, жди.
Эти штаны его угробят.
Жестоко и изощренно.
Кассиан помнил, как во время войны Неста выглядела в иллирианских боевых доспехах. Но по сравнению с воспоминаниями… Матерь на небесах.
Ни единого слова из всех знакомых ему языков он не смог бы вспомнить, глядя, как Неста идет мимо. Прямая спина, неспешная поступь благородной дамы, привыкшей управлять своим домом.
Кассиан знал, что эту часть поединка она выиграла, а он утерял преимущество, и произошло это, когда она чуть пожала плечами и двинулась по коридору, даже не подозревая о произведенном впечатлении. Все мысли, кроме самых примитивных, напрочь выветрились у него из головы.
Все три минуты, что она отсутствовала, Кассиан приводил себя в порядок.
Матерь свидетельница: ему сегодня хватит хлопот и с уроком Несты, и потом, чтобы еще думать, как бы стянуть с нее эти штаны и воздать должное каждому кусочку ее восхитительной задницы.
Нельзя позволять себе так отвлекаться, и причин на то более чем достаточно.
Но когда он в последний раз по-настоящему кувыркался с женщиной в постели? Где-то до войны. Может, еще раньше, до того, как Фейра расправилась с Амарантой, освободив их всех… Вспомнил, чтоб ему свариться в Котле. Это было за месяц до падения Амаранты. С женщиной, которую он встретил в заведении «У Рэтты». В переулке за залом наслаждений. Возле кирпичной стены. Быстро и грязно. Ему и той женщине хватило нескольких минут, чтобы сбросить напряжение. Большего они и не желали.
Значит, это было более двух лет назад. С тех пор он удовлетворялся собственной рукой.
Напрасно
