хочет жить. Ну, или кто боится смерти.
– Где ты взяла талоны, Сильвия? – Джо была напориста и довольна груба.
– Отстань от меня, отстань!
– На что ты обменяла наркотик?
– Может, отвалишь уже, а? – Вяло произнесла Сильвия.
Джо сняла с печи суп и поставила на стол. Она устала, устала бороться с сестрой, не говоря уже о том, что голодают они по большей части из-за того, что та выносит талоны и продукты. Джо запрокинула голову, тяжело выдохнула и закрыла глаза. Она потёрла ладонями лицо и скользнула к шее. Только что закрытые глаза немедленно распахнулись. Пальцы бегали по шее. – Мамин медальон. – Испуганно прошептала девушка, уставившись на сестру. – Мамин медальон! – Уже громче повторила она.
– Я не брала! Я не брала, ясно тебе?! Не брала я! Ты поняла?! – Занервничала сестра, срываясь на крик. – Сама просрала! Ясно тебе?!
Большие голубые глаза Джо распахнулись ещё шире. Она смотрела на тощее лицо Сильвии с впалыми щеками и ненавидела его. – Нет-нет. – В ужасе, едва слышно, шептала она. – Ты не могла его взять… Ты не имела права! – Уже кричала Джо. Её громкий голос сотрясал стены.
– Не брала я! Ты, дрянь! Я ничего не брала! – Кричала сестра, выпучив и без того крупные глаза. – Ты просрала его! Ты!
– Ты променяла память о маме на ВОП?!
– Тупая дура! Я не трогала его. Тупая дура! Такая же потаскуха, как и мать! Я не трогала его! Не трогала! – Кричала Сильвия раз за разом, пока не скрылась за дверью своей крошечной комнатки. Она плюхнулась на мятую кровать с грязными простынями, и скрипучие пружины тут же дали о себе знать. Девушка свернулась клубочком и улыбнулась. А потом и вовсе залилась смехом. Она смеялась так громко, что горло засаднило. Хохотала, словно сумасшедшая, до икоты, пока смех не перерос в истерический плач.
Джо вылетела из дома до грандиозного представления: «Сильвия-под-кайфом», словно в задницу ужаленная. Ноги несли вперед, а глаза застилал сильный дождь. Внутри нее все клокотало. В такие моменты Джо хотелось, чтобы старшая сестра умерла. Сгинула. Исчезла. Чтобы ее тело гнило в Яме. Наверное, она бы не стала даже сожалеть, если бы ее убили после воскресного сновидения. Для Джо сестра давно умерла. Остался лишь призрак, что осложняет и без того не легкую жизнь. Так она думала, когда злость душила.
Сколько времени она ни шла, шаг менее уверенным не становился. Джо и после двух часов ходьбы не чувствовала усталости. Она должна была вернуть медальон матери, чего бы ей это ни стоило. Сильный дождь довольно быстро окутал своими мокрыми объятиями, а ветер пронизывал до костей. Комбинезон промок насквозь, как и нижнее белье. Вода ручьями стекала по лицу, волосам и капала на землю, словно ничего не препятствовало ей падать с небес. Бездомные жались под крышами закрытых домов, и лишь редкие жители пускали их переждать дождь внутри. Человечность еще осталась в людях.
Сгущались сумерки, однако, картина, которую видела Джо, не менялась ни
