ого заклинило, и рванув на себя деревянную ручку, приложив все найденные внутри меня силы, я поняла, что совершила фатальную ошибку. В доме я, конечно, оказалась. Правда не в том положении, в котором хотелось бы.
Я чертыхнулась. Коробки выпали из рук и с грохотом рухнули на пол парадного, да и я, не удержавшись на ногах, упала следом за ними. Подняв голову, я увидела, как одна из коробок открылась и новенькие ёлочные игрушки осколками заискрились на бетонной плитке, а россыпь из мишуры, серпантина и конфетти яркими красками покрыла пол. Красота. Лампа мигала, домоуправ упорно не внимал нашим с бабушкой мольбам, хотя убедительным просьбам Алевтины Анатольевны противостоять весьма сложно, поэтому разбитые украшения вкупе с мигающим светом создавали праздничное настроение, озаряя мрачное пространство непрошеной светомузыкой.
Позади моего лежащего в груде подарков и осколков тела, раздался звук открываемой входной двери. Негромкие шаги приближавшегося ко мне человека никак не сподвигли меня на то, чтобы встать. Уже почти минувший год, казалось, проехался по мне катком, придавив этим падением окончательно.
– Девушка, Вам помочь? Сильно ушиблись? – мягкий и отдалённо знакомый баритон прозвучал рядом с моим ухом. Не поленился наклониться ко мне. Я медленно выдохнула, заставив тем самым, задрожать прилипшую серебряную ленточку к моим губам и вымученно проговорила:
– Спасибо, я в порядке, просто поскользнулась, – оторвав мерзкую ленту, я зачем-то добавила, – и очень устала.
– Поэтому прилегли отдохнуть? Понимаю, – хохотнул мужчина. Внезапно я почувствовала, как руки доброго самаритянина резко потянули меня за талию вверх. Если бы не моё тёплое пальто, от такой хватки точно остались синяки. На память.
– Будь у меня перелом, оставили бы меня инвалидом, – сердито буркнула я, отряхивая полы пальто от пыли и новогоднего мусора.
– Зато избежите воспаления лёгких. А Вы внучка Алевтины Анатольевны, из пятьдесят девятой? – Всё ещё бубня себе под нос о нерадивых спасателях, я утвердительно кивнула и наконец взглянула на собеседника. Высокий, светловолосый мужчина, на вид около тридцати-тридцати пяти, с рыжеватой щетиной улыбался мне во все тридцать два и тонкие лучики морщин у его зелёных глаз тянулись во все стороны. Не выдержав столь лукавого взгляда, я отвернулась, и вспыхнув, начала дрожащими руками собирать рассыпанные покупки обратно в коробку. Не заметив коварный осколок огромного стеклянного шара, я напоролась на него большим пальцем и не сумела сдержать вскрик.
– Чёрт, как же больно! – По привычке приложила раненый палец ко рту.
– Дайте посмотрю, – и не дожидаясь моего согласия, он взял меня за руку, поднося мой палец ближе к своему лицу. Порез продолжал кровоточить.
– Жить будете, но нужно обработать, – озвучив это гениальное умозаключение, предполагаемый сосед, не отпуская моей руки, выудил из кармана одноразовый платок и приложил к ранке. Я поморщилась и дёрнула ладонью.
– Дома и обработаю, спасибо. – Мой голос звучал сухо. Спешно наклонилась к устроенному беспорядку. Волосы светлым полотном скрыли меня от настойчивого соседа. И хорошо. Я чувствовала в горле ком и навернувшиеся на глаза слёзы, грозившие задушить меня в предстоящей часовой истерике. Работа, бесконечная очередь в магазине, сломавшийся автобус и теперь ещё это. Осталось только лечь и умереть. Но боюсь мне не дадут этого сделать.
– Алиса, я Вам помогу. – Мужчина стал собирать рассыпанные вещи вместе со мной.
– Как Вас зовут? Вы меня знаете, а я Вас нет. – Его взгляда я всё ещё избегала.
– Ну как же, а кто с Вами сидел, пока Алевтина Анатольевна ездила к ученикам? Мне правда пришлось переехать семь лет назад, но теперь я снова живу в старой квартире. – Собранные коробки водопадом обрушились обратно.
– Митя? Зимушкин? – изумилась я. Да не может человек настолько измениться. Только голос и остался узнаваемым. Но обрадованный таким скорым воскрешением его образа в моей памяти, Митя радостно закивал. Спустя несколько минут мы смогли поднять покупки, а осколки я решила убрать позже. Обязательно спущусь потом.
Митя направился к лестнице. Подавив горестный вздох, я двинулась за ним. На ступеньках валялись пустые банки из-под пива, где-то в углу таились использованные шприцы. Культурная столица. Остановившись напротив родной двери с серебряными цифрами «59», я опустила коробки на коврик.
– Ну, спасибо в очередной раз, может, я могу угостить тебя чаем? Бабушка будет рада повидаться с тобой.
– О, так я с радостью. – Митя просиял. Теперь понятно, почему в довольно молодом возрасте, у него так много морщин. Столько улыбаться. Я едва приподняла уголки губ. Пока я пыталась отыскать в недрах своей совсем немаленькой сумки ключи, на светлый рукав пальто упала алая капля, а потом ещё. Не понимая, откуда появилась кровь, я оглядела палец. Крови не было, из пореза не сочилось.
– Алис,
