style="font-size:15px;"> – Я им покажу, что такое «отпетушить»! – снова не выдержал командир полка. – А он-то сам почему терпел?
– Трусоват.
– Вот то-то и оно, – возмутился Портос. – «Стучать» им вроде бы не по-мужски, а терпеть издевательства – значит, по-мужски. Ладно, поедем забирать?
– На губу? – настороженно поинтересовалась я.
– Ну почему – на губу? – видя мою недружелюбную реакцию, сдал назад Портос и все-таки не выдержал: – А куда его?! К мамке под юбку?!
– На завтрашнюю охоту возьмите, – предложила я.
Командир полка поперхнулся, вытаращил глаза и замер – с такой наглостью он еще не сталкивался.
– Как – на охоту?
– Вам ведь можно. А почему ему нельзя?
Портос совсем выпал в осадок от такого сравнения и только мотал головой в смысле «ни за что».
– Упустили вы с ним политико-воспитательный момент? Упустили. Не смогли…
– Постой-постой, – от неожиданности перешел на «ты» Портос. – Но не на охоту же его теперь! Ладно бы еще попросили взысканий не накладывать…
– По рукам! – я расторопно сунула свою ладошку Портосу и затрясла его огромную красную кисть. – Кстати, когда выезжаем?
Портос спохватился, глянул на часы и загорелся:
– Ух! Через четыре часа уже надо в машину садиться! Так, сейчас я Петрову скажу…
– Да… – ненароком поинтересовалась я, – этот ваш прапорщик – Зимин, кажется… он у вас неженатый?
Портос непонимающе уставился на меня. Мои глаза были чисты и невинны.
– Ну, так это… – ушел от ответа Портос. – Возьмем мы с собой Зимина.
Я уже собралась было уходить, но Портос был не из тех, кто откладывает дела на потом…
– Юлия Сергеевна, давайте Скачкова заберем.
– Прямо сейчас?
– А когда еще? Я и комбата сразу предупрежу, чтобы полегче с салагой…
«Обмен» состоялся, и через пять минут мы на скорости восемьдесят километров в час подъехали к домику на окраине.
Командир полка подошел к старухиной кровати с шишечками. Петя спал, уютно свернувшись калачиком под лоскутным бабкиным одеялом. Портос растерянно замер: проорать «рота, подъем!» среди всех этих ковриков, горшочков и салфеток было так же нелепо, как пропеть «Петюнчик, вставай» в казарме.
– Петр! – громко сказал командир. – Вставай.
Петя перевернулся на спину, сладко потянулся и открыл глаза: перед ним стояли командир полка и начальник штаба собственными персонами. Он зажмурился, открыл глаза снова, но «видения» не исчезали.
– Пора, Петр, – напомнил командир полка. – Служить.
Скачков сел в кровати, и некоторое время все молчали, а я особенно остро поняла, какая пропасть их разделяет. Они не просто имели разные звания; казалось, они принадлежат разным кастам. Им даже нечего было друг другу сказать.
Петр опомнился первым:
