жену в монахини, а сам брал другую жену.
– Ничего не поделаешь! – говорил он: – Уж очень я любопытен.
Игрушки молодому царю заменяли бояре молодые и старые. Поиграв с боярином, Иоанн начинал томиться мыслью: «Что у моей новой игрушки делается внутри?»
Любопытство до тех пор мучило царя, пока он не распарывал живот у боярина и не узнавал, что делается у него внутри.
Испортив первую игрушку, он брал новую, которую чрез некоторое время постигала участь первой.
Сначала Иоанну Васильевичу нравились бояре Глинские.
– Славные игрушки! – восхищался он: – Вот интересно было бы знать, какие там у них пружины внутри? Должно быть, заграничные.
Недолго крепился Грозный и велел распороть Глинских. Потом то же самое он сделал с Шуйскими; потом с Вельскими.
Каждый год Иоанн Васильевич производил набор новых любимцев.
Родные любимцев оплакивали их, как покойников. Пред отправкой любимцев во дворец матери и жены голосили:
– На кого ты покинул нас, сиротинушек!
Знакомые с грустью жалели любимца:
– Так молод – и уж в любимцы попал. Поистине смерть не разбирает.
В Москве люди больше умирали от внезапной любви Иоанна Васильевича, чем от других заразительных болезней.
Характера Иоанн Васильевич был веселого, и любил он шутить. Однажды он велел в шутку бросить псам своего любимца Андрея Шуйского. К сожалению, псы не поняли шутки и загрызли бедного боярина.
В другой раз Иоанн обратил внимание на длинные бороды новгородских купцов.
– Вы бы побрились! – посоветовал им царь.
– Рады побриться! – ответили купцы, – да парикмахерской поблизости нет.
– Это пустяки! – сказал Иоанн Васильевич. – Можно и без парикмахера.
Он приказал облить бороды купцов дегтем и поджечь. В одну минуту подбородки у них стали чистенькими, как ладонь.
Купцы похвалили царя за находчивость и были очень рады, что им не пришлось платить за бритье.
К сожалению, современники Иоанна Грозного ложно истолковывали шутки царя и придавали им какой-то меерхольдовский оттенок.
После пожара
Однажды от сальной свечи загорелась Москва.
Во время пожара во дворец ворвался неизвестный человек в рясе, впоследствии оказавшийся священником Сильвестром, и крикнул Иоанну:
– Ты во всем виноват!
– Я не поджигал! – сказал твердо Иоанн. – Напраслину возводишь, батюшка.
– Это за твои грехи! – грозно закричал Сильвестр. – Покайся.
Иоанн покаялся и велел убить Сильвестра.
«Надо созвать Земский собор! – подумал Иоанн Васильевич. – Пусть правит, как знает».
Земский собор был созван. «Чего-то еще не хватает?» – подумал Иоанн. И вспомнил: «Знаю! Нужен еще Духовный собор». Духовный Собор был созван.
«Что бы еще созвать?» – задал себе вопрос Грозный. И,
