сестра? – догадалась я. Аспен глянул на меня возмущенно:
– Из-за твоего вопроса я прямо почувствовал себя каким-то ущербным. – Не найдясь что ответить, я откусила кусочек тоста и сделала глоток подостывшего чая. Набрав сообщение, Аспен пробормотал: – Хочет прийти сегодня поплакаться.
– Хороший план.
– Хочешь присоединиться?
Вот уж вряд ли.
– В другой раз, – я снова неловко улыбнулась. Давать еще одному человеку повод считать, будто мы с Аспеном встречаемся, мне не хотелось. Да еще и проводить время со своим терапевтом вне кабинета тоже лишнее.
Допив остатки чая, я поднялась и поставила тарелку Аспена на свою.
– Ты можешь идти по своим делам, – засуетился он, – я тут все уберу. Только не задерживайся, я не хочу ехать ночью.
Я кивнула и, попрощавшись, перекинула сумку через плечо и затопала к арочному проему.
– Это не будущее.
Я оглянулась, едва не врезавшись плечом в дверной косяк. Аспен вскочил на ноги, его грудь тяжело вздымалась. Вот почему он так рано встал, вот почему избегал моих взглядов – ему требовалось высказаться.
Переступив с ноги на ногу, я обернулась, вздыхая.
Аспен раздраженно покачал головой, заранее решив, что я начну возражать. Я заметила, какие припухшие у него веки, как покраснели глаза.
– Тогда что это было, Аспен? – спросила я как можно мягче, даже не допуская в голос нотки сомнения. Мне не хотелось, чтобы он беспокоился еще сильнее; хотелось развеять его тревоги, но я и сама безостановочно думала о его видениях.
– Это был не сон, – сказал он твердо. – И не видение. Мы были в амбаре, мы забрали веревку, но ничего не изменилось. Я вновь видел все то же самое. Я снова все видел.
– Если это не будущее и не сон, тогда что? – спросила я, по-прежнему контролируя тон. Пожалуйста, пусть я выгляжу бесстрастно, пусть ни один мускул, ни одно движение не отразит предательского холодка, скользнувшего по плечам.
Аспен не знал, что ответить на мой вопрос, он лишь тихо попросил:
– Кая, просто будь осторожна. Пожалуйста.
Мне бы хотелось пошутить, разрядить обстановку, но я знала, что если попытаюсь, то обязательно сказану какую-нибудь чушь.
– Хорошо, – пообещала я, улыбнувшись, – конечно. Никто не хочет умирать.
– Да, никто не хочет умирать.
Задержавшись взглядом на его серых недоверчивых глазах, которые сегодня, как никогда, напоминали влажный после дождя асфальт, я неловко помахала рукой и ушла.
Мне стало дурно, и я поспешила поскорее убраться на безопасное расстояние от дома миссис Нэтвик. Снова я сглупила, доверившись, и теперь Аспен не сможет мыслить разумно, теперь он завязнет в своих видениях, в размышлениях на тему снов и будущего. Он почему-то возомнил, будто несет за меня ответственность. Теперь он будет бояться ошибиться, а люди, которые боятся совершить ошибку, всегда
