с нами не живет. Он каждую неделю приходит, дает мамке деньги. – В десять лет человек уже понимал важность денег.
– Так для чего же ты воровал чужое, раз свое имеется?
– Помочь хотел.
– Как же?
– Я продаю эти игрушки в школе и покупаю фрукты мамке в больницу. Ей фрукты нужны, папка так говорит.
– Значит, твой отец знает, что она в больнице?
– Да, мы вместе ходим, через день. А я каждый день. Принесу яблок и говорю, что папка деньги дал, она верит.
– Ты ведь воровал игрушки не у всех детей подряд?
– А чего они, эти дуры, мою мамку…
Сашка уткнулся в колени и заревел в голос.
Я успокоила его как могла. Последний всхлип выполз из глубины маленького тельца минуты через три после начала концерта.
– Значит, ты воровал игрушки у их детей?
– Да. Она пила порошок, и ей становилось плохо. Мне не нужны деньги, я хочу, чтобы они тоже немного помучились.
– Что? – Фраза никак не могла дойти до меня окончательно. – Ты хотел, чтобы те, кто сделал твоей маме плохо, тоже страдали?
– Ну и что? Я их к себе в дом не звал!
Вот так дела.
– Где находится эта больница?
Окруженные витым старинным забором, серые здания начала века производили впечатление брошенных на произвол судьбы в старом порту кораблей.
Огромная вывеска на воротах била в глаза всякому сюда входящему: «Тарасовская областная психиатрическая больница».
Я сбросила скорость до минимума и, следуя указаниям Сашки, подъехала к двухэтажному кирпичному дому, опутанному плющом.
«Наркологическое отделение».
До чего удобно. Везде все написано.
– Вам помочь припарковаться?
Солидный мужчина, облаченный в полосатую пижаму, держал в руке плакат – фанерку, прибитую к черенку швабры с неаккуратно сделанной карандашом надписью: «Платная стоянка».
– Надо платить? – уточнила я.
– Парковка внутри городка стоит четыре рубля в час.
– Хорошо, я не возражаю.
Сашка ни с того ни с сего стал дергать меня за рукав, но я не обращала на это внимания.
Я отдала десять рублей.
– На два с половиной часа, пожалуйста.
В ответ мне протянули квиток, заверенный печатью и размашистой росписью.
– Проходите, проходите, – на улицу выбежала сгорбленная старушонка в белом застиранном халатике. – Здравствуй, Сашенька. – Мальчишка здесь на самом деле не в первый раз. – А ты, Гришенька, отдай девушке деньги.
– Извините. – Было заметно, что человек возмущен столь резким выпадом в его сторону, тем более что оплата уже произведена.
– Я вот Анатолию Максимовичу все расскажу.
Услышав знакомое имя, сборщик оплаты смутился и поспешил вернуть деньги.
Поняв наконец, что передо мной дурик, я поинтересовалась у санитарки:
– С машиной ничего не
