елярии что-то напутали и случайно сделали меня человеком.
– Мыш, мыш, подъем, а то опять опоздаешь, и Иван Израилевич будит маме жаловаться на твою безалаберность! Подъем. – Заорала из кухни моя сестрица.
Их у меня две, одну зовут Луиза, а вторую Фейруза, хотя ее все называют Фейкой. Их отец выходец из далеких восточных стран. Но с нами он уже давно не проживает. От него мои сёстры получили густые черные волосы и внешность восточных красавиц, с глазами голубыми как у нашей мамы.
А семья у меня вообще примечательная. Бабушка потомственная ворожея и целительница и несмотря на то, что ей уже восемьдесят пять лет, она еще бодрая и продолжает врачевать всю местную округу, травами и заговорами. А моя мама стала первой в нашем роду кто поступил в мед училище и теперь она одна из самых любимых операционных сестер в первой городской больнице, хирурги за нее дерутся. Моя старшая сестра, мамина гордость и папино все, он у нее кстати говоря, тоже профессор медицины и ведущий хирург там у себя на родине. А Луиза у нас нейрохирург с великим будущим и сейчас выбирает между столичной клиникой и заграничной практикой. Фейруза тоже хирург и к тому же у нее уже есть несколько громких статей в медицинских журналах, и она стала задирать нос.
А я так и не смогла поступить в институт. Видите ли, блатом мы не пользуемся, а фамилия у меня другая и никто не знал, что я родственница тех самых. Поэтому я недобрала три бала, теперь учусь в колледже и подрабатываю младшим помощником самого младшего помощника в городском морге. Другого места мне не нашли. Да и мама решила, что я тут многому могу научиться, вот и этим утром я вынуждена вставать в полшестого утра и ехать на другой конец города, чтоб попасть на работу. А спать то, как хочется. Хорошо еще что я сажусь в автобус на одной конечной остановке и выхожу на другой конечной остановке, успею выспаться.
– Мышь, мышь? Ты встала или нет? – Снова проорала моя сестрица и я вынуждена была встать. Третьей побудки не будет, позвонит матери и буду я выслушивать от нее все утро.
– Встала, встала не ори. – Крикнула я и пошла умываться.
Первое июля этого года выдалось солнечным и ласковым, ночью была гроза и воздух был наполнен ароматами лета. Я в своем любимом сарафане и плетеных босоножках быстро дошла до остановки и успела занять место у окна и уже собиралась заснуть, когда в автобусе началась сцена уступите место старушке, но именно там, где она хочет. А парень уступать не хочет, он явно только с какой-то вечеринки, по лицу размазаны остатки грима, перегаром попахивает на весь автобус, ему бы поспать, а тут упрямая бабулька, требует ей уступить именно его место. В дискуссию вмешались остальные пассажиры и утро наполнилось возмущенным гомоном. Я таких развлечений не люблю и поэтому достала наушники и включила музыку погромче.
Мы как раз заехали на холм Космонавтов и с него открылся великолепный вид на левобережье и сады частного сектора с правого берега реки Иртыш. Красивое время года лето, все зеленое и душистое, небо сияет голубизной и переливается радужным светом. Стоп! Каким радужным светом и почему это сияние становится все сильнее и сильнее?
На левом берегу что-то ухнуло, да так что ударная волна взрыва тряхнула наш автобус, и водитель резко нажал на тормоза, в это время с другого бока автобуса, где-то в соседнем квартале тоже ухнуло и громко так, автобус перевернулся от удара и он проскользил на боку пару метров. Короткий вскрик перепуганных пассажиров сменился тишиной, и я вдруг оказалась задавленной телами двух теток. Одна явно была мертва, ее шея была повернута под неестественным углом, а у второй была рассечена бровь, и она уже почти очнулась. Её кровь капала мне на лицо, и я постаралась выползти из-под мертвой женщины. Она весила килограмм восемьдесят наверно, а я всего шестьдесят. Поэтому мне пришлось подтянуть ноги к животу, упереться ими в труп и столкнуть ее. Вторая женщина уже сама отползла от меня, она явно была дезориентирована и не понимала, где находится, она хрипло звала свою собаку, хотя заходила в автобус без нее и куда-то ползла.
Я встала на колени и осмотрелась по сторонам. В автобусе было мало народу, похоже ударной волной многих выкинуло из автобуса, огромные окна позволяли это сделать за доли секунды. Я подползла к парню, что спорил с бабушкой и пощупала у него пульс на сонной артерии, парень был жив. Я похлопала его по щекам, он открыл один глаз и сказал:
– Не мой это день, всегда первого июля вляпалась в неприятности.
– Двигаться можешь? – Спросила я.
– Сейчас проверю, – ответил он и сначала пошевелил пальцами рук, потом самими руками и наконец согнул ноги в коленях, поморщился от боли, но сел и охнул. Его правый бок был сильно исцарапан веткой дерева, что пробила автобус.
– Давай, выбирайся из автобуса, потом тебя перебинтую, – Сказала я и поползла к следующему человеку, но больше живых в автобусе не было, женщина с рассеченной бровью сама выбралась из автобуса и пошатываясь, пошла куда-то в сторону парка Космонавтики.
Я подобралась
