зубы заболели – туда же, потому что умеет она боль зашептать, живот свело – к ней за травами. А если все хорошо, то Улянида – дурочка! Нет, она немного странная, но все знает наперед. Святую правду говорит! Уляниде все ведомо.
– А нужно ли нам знать, что когда-то будет?
– Не знаю, – пожала плечами Варя. – Я хочу выяснить, поженимся мы с Андреем или нет, – сказала девушка, решив наведаться в одинокую избушку Уляниды, примостившуюся на самом краю села.
Глава 3
Ольга собиралась стирать, когда к ней зашел брат Михаил. Она попросила его поставить большие чугуны с водой в печь, потому что носила седьмого ребенка и до родов оставались считаные дни, но брат быстро ушел, сославшись на срочные дела. Ее мужа Ивана тоже не было дома, а со свекрови и свекра какой прок? Старые и немощные, хоть самих на руках носи. И старшую дочку Олесю тоже грех заставлять поднимать такую тяжесть. Шестнадцать лет исполнилось девке, а она такая маленькая, худенькая и бледная, глянуть страшно. И не голодает, а не растет никак. Ее подружки такие пышногрудые, ноги у них, как бутылочки; у Олеси же не ножки, а палочки. Куда ей поднять такие чугуны с водой? Еще в талии переломится. Не в мать пошла девчонка. Ольга высокая, статная, руки полные и крепкие, что муж не осилит – сама сделает, не переломится. Так что пришлось Ольге самой таскать воду из колодца, наполнять чугуны и засовывать их в печь. Едва управилась – поясницу свело, ни согнуться, ни разогнуться. Ойкая и проклиная нелегкую женскую долю, она прилегла, да и то лишь на несколько минут. Не привыкла валяться в постели, с детства была приучена родителями к работе, так что, едва боль отступила, поплелась собирать белье для стирки. Ольга взяла полотняные простыни, дерюги, понесла их к специальному бочонку для замачивания белья, который стоял во дворе под забором. Сложенное белье опустила в бочонок, наклонилась, чтобы утрамбовать. Большая семья – стирки хватает. В животе так больно кольнуло, что женщина громко вскрикнула, схватилась за низ живота, присела.
– Мама, что случилось? – Из коровника выскочила перепуганная Олеся, подбежала к матери. – Что, уже начинается?
– Нет. – Ольга вяло улыбнулась. – Кажется, прошло.
– Так отдохните, я сама справлюсь, – сказала Олеся и ловко сложила белье. Его было столько, что бочонок наполнился до самого верха.
Олеся прикрыла белье тряпкой из грубого неотбеленного полотна, насыпала пепла.
– Мама, идите в хату, отдохните, а то еще родите раньше времени, – приказала Олеся так по-взрослому, что Ольга не удержалась, улыбнулась.
– Хорошо, помощница моя, – сказала она ласково, отчего милое лицо девочки прямо засветилось. От матери услышать доброе и ласковое слово – такая редкость, хотя Олеся всегда пыталась ей угождать. Разве виновата она, что родилась слабенькой и хилой?
Ольга, переваливаясь с боку на бок, как откормленная жирная утка, пошла в хату, прилегла. Действительно, надо немного полежать. Пока закипит в чугунах вода, она отдохнет, а там наведается Варя, поможет залить белье в бочке кипятком. Вечером вернется домой Иван, она возьмет
