в полосе до 5-10 км от границы исключительно с разведывательными целями».
24 июня около Депден-Суме случилось очередное, не слишком удачное для Красной армии столкновение. Владимир Дайнес приводит выдержку из донесения, направленного двумя днями позже начальнику политуправления РККА главой группы сотрудников политуправления Абрамовым: «Бой, по моему мнению, бессмысленный и явившийся следствием распущенности командира полка майора Ремизова и бездеятельности военкома Кабанова, бой, повлекший за собой 10 человек убитыми, из коих 4 человека оставлены на территории противника, 87 человек ранеными и потерю одного танка БТ-5, 4 бронемашин и 1 грузовой машины, из которых танк, 3 бронемашины и грузовая машина оставлены на территории противника».
Ворошилов продолжал слать из Москвы грозные телеграммы. Он сам не так давно если не потерпел катастрофу, то достиг весьма сомнительных успехов в советско-финской войне, что особенно контрастировало с процветавшим тогда с благословения Сталина культом военного наркома, который представал концентрированным средоточием военных достоинств. Когда Ворошилов получил звание Маршала Советского Союза 20 ноября 1935 года, газета «Правда» писала по случаю присвоения ему высшего воинского звания: «Климент Ворошилов – пролетарий до мозга костей, большевик в каждом своем движении, теоретик и практик военного дела, кавалерист, стрелок, один из лучших ораторов партии, вдумчивый и кропотливый организатор огромной оборонной машины, автор ярких и сильных приказов, властный и доступный, грозный и веселый…»
На расширенном заседании военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года Сталин хвалил Климента Ефремовича: «Вот Ворошилов – невоенный человек в прошлом, вышел из народа, прошел все этапы Гражданской войны, воевал неплохо, стал популярным в стране, в народе, и ему по праву было присвоено звание маршала…» Его восхваляли в песнях, в его честь назвали тяжелый танк КВ – «Клим Ворошилов», о нем писали восторженные книги и переименовывали города – Луганск в Ворошиловград, Ставрополь – в Ворошиловск, Уссурийск – в Ворошилов…
Жукову таких почестей при жизни не воздавалось никогда. Кстати, первый за пределами СССР памятник Жукову в 1979 году был установлен к 40-летию победы на Халхин-Голе в Улан-Баторе рядом с первым в мире домом-музеем Жукова, сохраненном при застройке района типовыми пятиэтажками, на улице его имени – Жуковын гудамж.
А в тот момент ему тем более было не до почестей, приходилось решать повседневные и насущные боевые и близкие к тому задачи. Решать порой очень жестко…
«Примеры, когда командиры и бойцы проявляли недисциплинированность и неумелые действия, были не единичны, – продолжает Дайнес. – Меры воздействия и наказания – самые суровые. Так, 27 июня военный трибунал приговорил к расстрелу командира отряда капитана М. П. Агафонова, командира взвода лейтенанта С. Н. Дронова и красноармейца Д. Я. Лагуткина.
