Можно ли жить так?. Луиджи Джуссани

      Незавершенная свобода есть незавершенная свобода. Свобода несовершенна перед лицом чего бы то ни было: перед лицом себя самой, перед лицом судьбы, перед лицом Христа, перед лицом мамы, папы, подруги… она несовершенна по отношению ко всему; ее несовершенство проявляется с кем бы то ни было, а поэтому и со Христом.

      Именно поэтому Христос может представать перед нами безо всякой привлекательности, которой Он на самом деле обладает; свобода искажает наш взгляд, мы смотрим на что-то другое, и тогда Он уже не предстает перед нами Тем, Кем Он является. Чтобы понять, каков Он, нужно хорошо смотреть на Него. Когда Андрей и Иоанн были у Него, то, пока Он говорил, разве они рассматривали мебель в доме? Они смотрели, какие картины висели у Него на стенах? Они были там и смотрели на Него: они смотрели, как Он говорил. И, поскольку их свобода была несовершенной, присоединение к тому, что Он говорил, было дрожащим, слабым, но это присоединение было, они желали этого.

      Конечно, мы несовершенны и в отношении со Христом. Более того, в отношении со Христом мы гораздо более несовершенны, чем с другими. Из-за чего? Из-за первородного греха. В нас есть эта рана, этот детский паралич, и он влияет на то, как мы входим в отношение с объектом, в зависимости от величины объекта; чем более достойным и великим является объект, тем больше влияет на отношение с ним эта рана. Первородный грех – это не недостаток, это не значит, что Бог ошибся при творении; первородный грех – это действие человека, которого Бог создал настолько связанным со всеми другими людьми, что ошибочное начало отразилось на всем.

      В школе я приводил такое сравнение. Представьте себе канат, который лежит на земле, ты с легкостью пройдешь по нему, даже почти не глядя; подними канат на стометровую высоту, и у тебя закружится голова, ты уже не сможешь идти, если ты, конечно, не самый лучший в мире канатоходец. А поднять его на тысячу метров – так тут уже и канатоходец упадет[42]. Первородный грех – это экзистенциальное условие, существующее не по вине отдельного человека, который несет, тем не менее, на себе его последствия; оно существует по вине того, кто совершил этот грех. А как он совершил его и в чем он состоял – это тайна, тайна начала. Тот факт, что это «тайна», раздражает, но если не допустить этой тайны, то ничего не будет понятно в бедствии человека. Человек – это катастрофа; учение о первородном грехе объясняет эту катастрофу самым что ни на есть сообразным способом.