ты там без меня, как ты там?Всё без тебя замедлилось троекратно.
Близится полночь и делит напополам
боль и печали безрезультатно.
Я не писала тебе давно, так давно.
Дело за малым, да знать бы адрес.
Я до сих пор в прохожих, снующих в метро,
вижу твой несуразный, худющий абрис.
Снега нынче так мало, совсем беда.
Все в этом мире не совершенно:
уму не хватает сердца, а сердцу – ума,
но привыкаешь и к этому постепенно.
Между понять и принять – адово время:
что ни секунда, то снова удар под дых.
письма несут слова, но не бремя,
в бумажных и терпеливых руках своих.
Да, я знаю: не раскисать, нельзя никак.
Буду переживать, как переживают зимы.
Как ты там без меня, я знаю и так:
дни в одиночку чертовски невыносимы.
#серафима
Я рисую в своём альбоме. У меня есть альбом.
И потом иногда сворачиваю листок письмом.
А ещё я рисую на обоях в родительской спальне,
мама охает, а папа говорит, что так натуральней.
Я рисую всегда Серафима. У него шесть крыл.
Он большой, сильный и добрый.
И всех злых победил.
Его крылья гребнем, одно за другим в спине —
так всегда говорила моя бабушка мне.
Я её люблю сто тыщ раз. Всегда-привсегда.
Ну и что, что говорят про неё «умерла»?
Я рисую всегда Серафима. Он мой почтальон.
Он летает к тому, кто его придумал и кем рождён,
а потом он спускается мне в альбом
и про бабушку говорит,
что у неё дела хорошо, и спина даже не болит.
А ещё иногда, когда сплю, то вижу ее во сне,
и она мне даёт потрогать крылья в своей спине.
#сны
Я летаю ночами на чартерном рейсе
к раскалённым владениям Бетельге́йзе,
и сижу на краешке Пояса Ориона,
подбородок в колени, позою эмбриона.
Чуть позднее приходит седой звездочёт,
и мы курим трубку полвечности напролёт.
Говорим о снах, Гончих псах, о мигрени
и о том, как луна удлиняет густые тени.
Он плетёт туманность из звёздных нитей,
я ему говорю о жизни, как череде событий,
что зима, конец года, и все подводят итоги.
Он смеётся и стелет туманность себе под ноги.
Я ему говорю, что звезды – наш талисман,
он подносит спичку, и загорается Альдебаран,
а потом мы поём и, думая о своём, замолкаем.
«Что же будет?» – спрашиваю,
он улыбается: «Скоро узнаем».
#заговор
Как темнела в озере сырая вода,
да улетала ласточка из гнезда,
уносила хвори за дикий лес,
улетала солнцу наперерез.
Как стояла синяя ель в земле,
истекала смолой в вековом стволе,
и стекали горести с ней во тьму,
да
