задумалась. Она готова была согласиться на дополнительные часы за хорошую плату, но вспомнила такие сильные, близкие к оргазму чувства, которые испытывала благодаря обморокам молодого человека, и не захотела лишать себя удовольствия.
– Я могу тебе кое-кого порекомендовать.
– Не себя?
– Нет, мою…
Она прикусила губу на этом слове, чуть не сказав «мою племянницу», и поправилась:
– Мою кузину Дору. Она натурщица.
Женщина живо представила себе будущий триумф: пусть мальчишка пишет эту дурочку Дору и возвращается в Академию, думая, что излечился, а потом она – женщина, настоящая женщина, роковая женщина – скинет кимоно, и он рухнет как подкошенный. Какая сцена! Какой пассаж!
– Согласен, – сказал Адольф, у которого все равно не было запасного плана.
На следующий день в кафе «Моцарт», где стоял тошнотворный запах кислого молока с орехом пекан, состоялась встреча с Дорой. Он удивился: она оказалась его ровесницей.
– Ты привыкла позировать?
– Да, конечно.
– Сколько берешь?
Девушка назвала скромную сумму, что не внушило Адольфу доверия. Слишком молодая, слишком дешевая: у него появилось ощущение, что его надули.
Между тем Дора была хорошенькая, с белоснежной кожей и золотисто-рыжими волосами, но говорила со странным акцентом, причмокивала. Нос у нее покраснел от холода, пальто было курам на смех, а митенки безбожно рваные.
Провести ее в комнату, чтобы не заметила фрау Закрейс, оказалось так трудно, что Адольф поначалу просто забыл о своем страхе. Страх вернулся, только когда он запер дверь на ключ и понял, что сейчас девушка разденется перед ним. Он подбросил дров в печку, чтобы стало теплее.
– Можешь заплатить сейчас? – спросила она, снимая пальто.
Еще одна маленькая отсрочка, подумал Адольф, нашаривая в кармане монеты.
Оставшись в одном белье, она взяла деньги, сунула их в сумочку и посмотрела на Адольфа со смущенным видом.
– Я хотела тебе сказать… У меня есть одна проблема.
– Что? – вырвалось у Адольфа.
Он выкрикнул это слово. Потом, опомнившись, повторил тише, как будто девушка могла не слышать его крик:
– Что?
Он сразу догадался, что ему подсунули дрянной товар; он так и знал, что эта девушка с изъяном.
– Так вот…
Она колебалась.
В мозгу Адольфа одна за другой рождались догадки: у нее короста на теле, деревянная нога, это в первый раз, она не хочет позировать голой… Какая катастрофа его ждет?
– Я засыпаю, когда позирую.
Он не поверил своим ушам. Она указала рукой на дымящую печку:
– Это от тепла. Когда жарко, мне становится так хорошо, что я засыпаю.
И она как ни в чем не бывало скинула рубашку и осталась совсем голой.
Смущение парализовало Адольфа.
