не выставляла ваших произведений.
Не дожидаясь ответа, он отвернулся, раскрыл толстую книгу и сунул ее в руки Адольфу:
– Вот каталог за последние два года. Как видите…
Тут вступила возмущенная Ветти:
– Что вы несете, мой мальчик? Я сама видела герра Фрица Вальтера в моем доме каждую среду.
– В вашем доме? – насмешливо повторил служащий, окинув взглядом наряд Ветти от увенчанной перьями шляпы до ботинок на пуговках.
– Пошли, Ветти. Уйдем отсюда.
Они вышли за порог под сардонический смех хрустального колокольчика.
Подавленное молчание делало тяжелой их поступь.
Они шли без цели. Гитлер предпочитал молчать, чтобы не разъяснять эту тайну. Тяжелое бремя навалилось ему на плечи. Он был растерян, ошеломлен. Когда в его мозгу рождались гипотезы, вырисовывался обман, жертвой которого он стал, ему становилось так больно, что он тотчас переставал думать: уж лучше полная оторопь, чем многочисленные уколы догадок.
Они вышли на Пратер.
Ветти устала, пожаловалась на боль в ногах и предложила передохнуть в каком-нибудь кафе. Гитлер боялся, что за столиком придется о чем-нибудь разговаривать.
Вдруг… он решил, что ему померещилось. Поморгал, чтобы убедиться, что это не сон. Нет, все было правдой. В пятидесяти метрах дальше по бульвару Фриц Вальтер, в своем неизменном каракулевом пальто, окликал прохожих, предлагая им разложенные на скамейке картины. Повинуясь рефлексу, Гитлер схватил Ветти за руку, развернул ее и втолкнул в первое попавшееся кафе. Что бы там ни было, она не должна этого видеть.
За двумя чашками дымящегося шоколада он сказал, что ей нельзя так надолго оставлять пансион без присмотра, а ему нужно подумать, он придет позже. Он проводил ее – почти донес – до трамвая и пошел к Фрицу Вальтеру.
Тот нисколько не растерял своего красноречия. Однако то, что в комнате Гитлера казалось риторикой мецената, стало вульгарной скороговоркой ярмарочного зазывалы. Он нахально заговаривал с гуляющими и даже хватал их за руки.
Гитлер стоял за деревом. Он ждал вечера. Ему не улыбалось затевать скандал на людях. Он не знал, совладает ли с нервами, и не был уверен, что одолеет коренастого и крепко сбитого Фрица Вальтера.
Когда стемнело и народу на бульваре стало меньше, Гитлер покинул свое убежище и подошел.
Фриц Вальтер рефлекторно окликнул его, потом, узнав, осекся на полуфразе:
– А, Гитлер…
Он дал ему подойти ближе, пытаясь определить по его лицу, какую тактику защиты выбрать.
– Лжец! – воскликнул Гитлер. – Лжец и вор!
– Вор? Ничего подобного! Я исправно приносил тебе деньги.
– Ты врал мне, что ты хозяин галереи Вальтера.
Фриц Вальтер рассмеялся ему в лицо недобрым, хлестким, как пощечина, смехом:
– Если ты такой идиот, что поверил, – это твои трудности. Ты что, вправду думаешь, что галерея Вальтера взяла бы твои переводные картинки, нет, ты серьезно? Я и туристам-то их с трудом впариваю.
Гитлер
