серьезную проблему. См. в связи с этим R. A. Mall, «The God of Phenomenology in Comparative Contrast to that of Philosophy and Theology». Husserl Studies 8, 1991, pp. 1-15.
62
О важности «плоти» (а не только тела) для познания мира, плоти, через которую и в которой осуществляется контакт с миром, о плоти, которая является самым близким для нас и, следовательно, необъективируемым, говорили такие философы, как Г. Марсель, М. Мерло-Понти, М. Анри, Ж.-Л. Марион. Но предтечей всех их был Ф. Ницше, писавший: «“Я” – говоришь ты и гордишься этим словом. Но более велико – во что ты не хочешь верить – твоя плоть и ее великий разум (dein Leib und seine grosse Vernunft): они не говорят “Я”, но делают его». (Так говорил Заратустра. Часть 1. «О презирающих тело». М.: «Сирин», 1990, с. 26.)
63
Эта соотнесенность с «сообществом» всех вещей в мире была охарактеризована французским писателем и философом Полем Клоделем с помощью термина «католичность». Не имея представления о такой соотнесенности, т. е. не имея универсальной, католической идеи, понять смысл жизни и ее значение невозможно. (См.: P. Claudel, Positions et propositions. Paris, Gallimard, 1934, p. 9.) Как было сказано в другом источнике, антропология и космология представляют собой две части одной и той же книги, так что одна ее часть непостижима без другой (G. De Laguna. On Existence and the Human World. New Haven and London: Yale University Press, 1966, p. 82).
64
В. Н. Лосский. Догматическое богословие. М.: Центр «СЭИ», 1991, с. 235.
65
Там же, с. 234.
66
Арх. Софроний (Сахаров). Преподобный Силуан Афонский. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002, с. 171.
67
Св. Афанасий Великий. «Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти», 12, в: Св. Афанасий Великий. Творения в четырех томах. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. Т. 1, с. 206.
68
Но поскольку для тварных существ божественный образ мира всегда остается запредельным и потусторониим по природе, речь здесь идет об удержании образа мира в архетипе Христа по благодати, т. е. без нарушения онтологических границ между Богом и тварью. (См. Флоровский. Тварь и тварность. C. 310). Можно выразить эту мысль по-другому: божественный образ мира можно связать с его воипостазированной идентичностью. Но поскольку при этом остается трансцендентный зазор между Тем, кто воипостазирует и тем, что воипостазировано, любые наши догадки об идентичности вселенной, даже если они сопровождаются благодатным озарением, не отражают образа мира т. к. он присутствует в божественной природе. Мы способны «видеть» образ мира, его идентичность, лишь через «тусклое стекло, гадательно» (1 Кор 13:12).
69
Богословский исток этого наблюдения можно найти в греческой патристике, а именно у преп. Максима Исповедника, который объясняет, что Бог познает вещи в соответствии со своей волей: «..Будучи спрошены некими из кичащихся образованностью внешних о том, как, по мнению христиан, Бог знает существующие… они [им] ответили, что Бог ни чувственно-воспринимаемые [вещи] не знает чувственно, ни умопостигаемые – умозрительно… Так вот: мы…утверждаем, что Он знает существующие [вещи] как
