зрачком. Видя его, она пыталась закричать, но по какой-то странной причине ей не удавалось проронить ни звука. Из последних сил она резким толчком вырывалась из мерзких оков оплетающих ее змей, отворачивалась, чтобы убежать, делала шаг… другой… третий, но затем всегда наступала на что-то скользкое и проваливалась в черный вертикальный туннель. Странно, что внутри туннеля было совершенно непонятно, падает она вниз, или стремительно летит вверх, но так или иначе, вскоре она влетала во что-то булькающее, квакающее и кишащее, и по ступням быстро и колко начинали ползать огромные сороконожки, оплетающие щиколотки еще хуже змей, и впивающие свои ужасные челюсти ей в ноги. Как обычно, к ее горлу подступал крик боли, омерзения и ужаса, который она так и не успевала озвучить, так как на лицо прыгало что-то огромное, тяжелое и мохнатое, вызывающее острый спазм в животе. Она быстро скидывала рукой эту тварь, и в этот момент всегда видела спускающихся из темноты множество огней маленьких горящих глаз.
Ужас придавал ей сил. Она вскакивала, пытаясь вырваться из опутывающих ноги мерзостных насекомых, и скидывая с себя прыгающих и падающих на нее со всех сторон мохнатых огромных пауков, старалась убежать, не обращая внимания на ощущение впивающихся в нее острых ядовитых челюстей. Затем она снова теряла равновесие и падала во что-то вязкое и зыбучее, съезжая теперь уже куда-то глубоко вниз.
Достигнув скользкого дна, она чувствовала, как между ее пальцев начинают шевелиться мириады омерзительных опарышей. Отдергивая руку, она пыталась их стряхнуть, но вместо этого они начинали вгрызаться в ее плоть и поглощать ее заживо. Ужасный трупный запах заполнял собой все, проникая в нос, рот, уши, и в тот же миг перед ней появлялся из кромешного мрака появлялся Аид, и его тонкие губы беззвучно произносили: «Добро пожаловать в Гадес!», после чего он медленно и страшно искажался от безумного смеха и превращался в обезумевшего Сахира, который начинал тянуть к ее горлу руки, намереваясь впиться в него когтями.
Она снова пыталась закричать, но захлебывалась, так как вместо крика из ее рта начинали вылезать отвратительные, бородавчатые, холодные жабы.
На этом Астэр с громким криком наконец просыпалась и резко садилась на постели тяжело дыша и трогая себя за горло. При этом во рту всегда оставалось противное ощущение металлическо-солоноватого вкуса крови и гнилостной тины на языке.
Тишина…
В открытое окно светила неполная луна и веяла желанная прохлада.
Откинув покрывало, женщина опустила ноги на пол, но тут же, вскрикнув, опять втянула их на кровать, так как ей на миг показалось, что по ним снова стали ползать сороконожки.
«Проклятье! Это сон!» – сказала она сама себе и все-таки заставила себя опустить ноги вниз и ощутить ступнями прохладный каменный пол.
«Как же все-таки мерзко! Хорошо, что это всего лишь кошмарное сновидение!» – с некоторым облегчением вздохнула она.
Где-то совсем близко завыл койот, и немногим дальше ему в ответ
