быть птицей. И, поскольку это была моя последняя мысль перед смертью, следующую жизнь я прожила орлом, потом – антилопой, поскольку ими питался орел. Затем была жизнь среди волков, которых копытные боялись; жизнь с китами, которые приплывали к снегам, где волки охотились; и, наконец, мне был подарен шанс для эволюции – я родилась среди дельфинов.
Дельфин
Заметки на полях: Открываясь любви, мы становились с миром единым целым…
Дельфины живут в море, как и киты. Но между ними огромная разница. Киты – жители этой планеты, дельфины – нет. Они живут во многих параллельных реальностях, и сейчас на Земле их миссия состоит в том, что бы слушать то, что происходит и передавать сигнал во Вселенную о том, что на Земле все еще существует жизнь. Весь их мир состоит из волн – морских, акустических, световых. В их восприятии нет объектов, все сливается в один океан жизни. Если бы они захотели, они бы могли оказаться в любом уголке Вселенной, но они живут здесь.
Почему? Из-за нас, людей. Эволюционно, мы – их дети. И хотя для нас это дела давно минувших дней, для дельфинов, чьи души сохраняют осознанность при перевоплощениях и не попадают под пелену иллюзии времени, все произошло совсем недавно. И мы до сих пор для них их дети, как и тогда, когда море, в котором они жили, вдруг начало мелеть. Причем так стремительно, что на протяжении жизни одного поколения дельфинов его почти не стало. Остались лишь лагуны и заводи с теплой водой. Раньше дельфины рожали в воде, теперь они были вынуждены делать это на суше. И новые дети лучше почувствовали себя на земле, чем под водой. Произошел раскол поколений(не без вмешательства генных инженеров с Сириуса). Родители должны были отпустить детей, чтобы те могли выжить. Многие из дельфинов совершали самоубийство, что бы воплотиться в новых телах и быть с детьми. И хотя они понимали, что такой поступок создает негативную карму, они шли на это, не в силах пережить боль расставания. Воплощение в новых телах было травмирующим, как физически, так и эмоционально. Дельфинам, привыкшим жить в единстве друг с другом и окружающим миром, приходилось познавать разделение – суши и моря, родителей и детей, прошлого и будущего. И хотя разделение это было иллюзией, от этого оно не становилось менее болезненным.
Именно в этот момент моя душа воплотилась среди дельфинов. Я жила на суше, как и весь молодняк. Мои родители приплывали к нам, чтобы поиграть с нами и принести нам рыбу. Но это было возможно только, когда в лагуне был прилив, в остальное время воды было слишком мало, и большую часть времени мы были предоставлены сами себе. Дни напролет мы учились передвигаться по суше, работая хвостом и плавниками. Это было тяжело. Дышать было больно, двигаться тоже, но мы знали (мы родились с этим знанием), что если хотим выжить – должны научиться. И мы ползли. Я была слабым ребенком, очень привязанным к маме. Я часто пыталась следовать за ней в море, вместо того, что бы оставаться на суше, но она гнала меня от себя, зная, что там я не выживу. Я страдала и очень хотела, чтобы мир повернул вспять, и мы могли бы быть вместе.
