«не тот Шостакович», а приемщик стеклотары Димитрий Шостакович). Держа манускрипт в авоське с двумя бутылками водки, неосмотрительный автор задремал в вагоне поезда. Проснувшись, он обнаружил, что поклажа пропала. Повествование об этой невеселой истории кончалось литературно: «Я бросился в поле и рыдал, как Печорин»[9]. Из того же источника стало известно, что Венедикт Ерофеев болен раком горла и перенес тяжелую операцию. Имя писателя встречается в книге Г. Померанца «Сны земли»:
Году в 58-ом или 59-ом мы читали дневники Венедикта Ерофеева (он оставил их Ириному сыну[10], а тот отнес нам). Мы оба думали, что талант Венички, видный на каждой странице, гибнет от юродивого решения вернуться в грязь, где остались товарищи и подруги по полярному поселку, не получившие золотой медали и не попавшие в Московский университет. Мы сделали бы все, что могли, чтобы отговорить от такой юродской соборности[11].
Факт, что Венедикт Ерофеев вел дневник, подтверждался несколькими источниками. Вероятно, дневник воспринимался самим автором как литературный документ, если чтение позволялось незнакомым родителям друга. Сейчас хорошо известно и задокументировано, что Ерофеев вел дневник, и некоторые из его записных книжек опубликованы. Взгляд на Венедикта Ерофеева как на выразителя состояния целого поколения высказан тем же Померанцем:
Веничка (как его называл Володя), несмотря на приглашения, старательно не попадался на глаза и гнул свое, чувствуя, может быть, социальный заказ поколения, погибавшего в пьянстве и свальном грехе[12].
Образ, который сложился в моем тогдашнем представлении: эрудит, выросший на заброшенном полустанке в безмолвии глухой тундры; бродяга, презревший правила всемогущей прописки; мистик в стране государственного атеизма, Венедикт Ерофеев казался парадоксальнейшей фигурой, характерно отражающей противоречия своего времени и страны.
Характер, направление и цель предлагаемой работы
Главная особенность «Москвы – Петушков»
При прочтении «Москвы – Петушков» в глаза бросаются явные, ложные и скрытые цитаты, реминисценции, аллюзии, стилизации, пародии, травести, мистификации, широко использованные ресурсы устной речи: пословицы, поговорки, «крылатые слова», анекдоты, песни. Чтобы дать самое общее представление о размахе и диапазоне цитат и прямых ассоциаций, приведем следующий факт: на 157 страницах книги встречается более 100 имен русских и зарубежных писателей, философов, композиторов, музыкантов, политиков, певцов, артистов, литературных и библейских персонажей. Названия произведений искусства: книг, опер, картин, фильмов, а также исторические события и географические названия, не связанные впрямую с действием, образуют группу более 70 наименований. Цитирование является сквозным элементом, организующим смысловую и формальную структуру книги.
Публикации
Эта история воспроизведена в интервью:
Муравьева Ирина Игнатьевна (1920–1959) – специалист по датской и французской литературе, мать Владимира Муравьева, ближайшего друга Венедикта Ерофеева.
Там же.
