Иванович стремится к развитию, выковывая, иначе не скажешь, мастерство. Он непременно каждую весну и лето уезжает на этюды. То на петербургские острова – Крестовский, Каменный и Аптекарский. То в Шмецк близ Нарвы. То в Беловежскую пущу.
Шишкин считал, что «каждый художник летом должен обязательно писать этюды и в них со всех сторон изучать, что он избрал своей специальностью, кроме того, как зимой, так и летом он должен иметь при себе записную книжку и альбом, чтобы приучиться зачерчивать в ней всё, что остановит на себе его внимание, а не полагаться на свою память…»
Обычно по всему лесу, где Иван Иванович искал подходящий вид, были раскиданы сделанные им сиденья из пней, сучьев и мха. Устраивался бывало и где придётся, сидя, к примеру, на поваленной берёзе над болотом.
Писал он большие этюды – по метру в длину и ширину. За три месяца успевал столько, сколько другому не по силам и за три года. Часто работал и до первого снега.
А зимой занимался в Петербурге рисунком и офортом.
К юбилею со дня смерти М.Ю.Лермонтова в 1891 году издательство Кушнерёва решило выпустить сочинения богато иллюстрированным изданием. В работе участвовали самые видные художники – В. Васнецов, И. Нестеров, М. Врубель и Шишкин.
Иван Иванович создаёт иллюстрации к двум стихотворениям – «Сосна» и «Родина». А на основе рисунков пишет картину «На севере диком…», которую многие критики считают подражательной, несвойственной художнику. Словом, просто неудачной. Конечно, она перекликается с работами Куинджи, главы школы «световиков», как тогда говорили.
Отношения Шишкина с Куинджи были довольно сложными. Если и можно назвать их дружескими, то в значительной степени пересоленными творческой ревностью.
Рассказывают, что однажды, едва увидев у Шишкина в мастерской законченное полотно, Куинджи схватил кисточку и посадил кадмием яркую точку – огонёк вдали.
Может, и лучше получилось, но не слишком-то, право, уважительно к работе мастера.
К тому же Шишкин недолюбливал эффектных приёмов. Он почти всегда спокойный повествователь. И постоянен в своих привязанностях. Всю жизнь воспевал леса, поля, раздолья, шири да приволья.
Иван Иванович откровенно записал, что было у него в душе и на уме, что хотел высказать своими картинами, – «Раздолье, простор, угодье, рожь. Божья благодать. На окраине соснового бора близ Елабуги. Русское богатство».
Простые по сути задачи – без всякой внешней броскости. Зато сразу видно, каков художник. Насколько открыт и жизнелюбив.
Осенью 1891 года в залах Академии открылась персональная выставка Шишкина, по случаю сорокалетнего юбилея его художественной деятельности. Проходила она вместе с выставкой Ильи Репина, который пошучивал, оглядывая стены: «Мы живём среди полей и лесов дремучих».
И это было похоже на правду, хотя одну из стен занимали только рисунки
